К 103-летию Гайнана Нуриевича Курмашева.
27 февраля 1919 года в поселке Новоалексеевка Актюбинской области Казахстана родился обычный мальчик Гайнан. Отец Нурмухамед Курмашев работал в типографии, а мать Газиза была домохозяйкой. Отец умер рано, и осталась семья без кормильца. Чтобы прокормить четверых детей, Газиза устроилась прачкой, а Гайнан, как старший из детей, стал помогать ей чем мог. Возможно, именно тогда у него сформировалась ответственность не только за себя, но и за младших, а потом за учеников и подчиненных.
С 14 лет он работал наборщиком в типографии, где когда-то трудился отец. Однако, по желанию матери он приехал в с.Куянково в Параньгинский район Марийской республики, на малую родину. Отсюда были родом родители. Да и весь род Курмашевых жил в этих краях с начала XVIII века. По архивным данным, его прадед в шестом колене, родоначальник фамилии - Курмаш Курманаев (1712 г.р.) указан в 1762 году старостой деревни Илеть-Кукмор (ныне Куянково).
Минуя 7 класс, Гайнан поступил в Параньгинский педагогический техникум. Там он стал одним из лучших студентов. Его назначили редактором рукописного литературного журнала. На страницах журнала он публиковал свои первые стихи и эпиграммы. Он так прекрасно готовил казахские национальные блюда, что даже преподаватели заходили к нему отведать вкусненького и поговорить. По окончании техникума ему кроме диплома вручили Грамоту и свитер стального цвета. Так он стал учителем.
Молодого преподавателя направили в Куянковскую школу, которая сейчас носит его имя. Гайнан прекрасно ладил с учениками, водил их в кино, организовывал экскурсии на электростанцию, играл с ними в военные игры. Вскоре был избран секретарем комитета комсомола школы. Хотя у Курмашева была явная тяга к литературе, он преподавал точные науки: математику, физику, географию.
Летом 1937 года он сдавал экзамены в Казанский пединститут и его учеников как раз привезли туда на экскурсию. Надо же такому случиться - они встретили на улице своего любимого учителя! От восторга они бросились ему на шею.
В этот трагический год в Казани были арестованы родственники Гайнана - Курмашевы. Его вызвали в комитет комсомола и обвинили в сокрытии кулацкого происхождения. Гайнан пытался возразить, что отец давно умер, а мать его прачка. Но слушать его тогда никто не стал.
Пришел домой мрачным, сказал другу: «Меня исключили из комсомола». Решение уехать созрело быстро, но он не забыл о своих учениках. Попросил друга: «Замени меня завтра на уроках, а если я вдруг исчезну - не думай обо мне плохо». 18-летнему учителю было стыдно смотреть в глаза учеников. Как он им объяснит, за что его исключили из комсомола? Ведь в свои 18 лет он учил школьников быть патриотами…
В стихотворении “Последнее письмо” он пишет, что отодвинулось время его могилы.
Это случилось в декабре 1937 г. Тройка НКВД обвинила Курмашева в “сокрытии социального происхождения”. Что это означало, понимал только умудренный опытом Нигматзян Файзрахманов, отец Назипа, с которым Гайнан жил в одной квартире. Юноша спросил старика, предупредившего его о предстоящем аресте: “Почему меня хотят арестовать как сына кулака? Ведь мой отец погиб в боях с басмачами. И мне в то время было всего 7 лет”.
Ничего не ответил старик, посадил мальчишку на сани и повез подальше от Казани, посоветовал уехать в Актюбинск, в Казахстан. Выехали ранним утром – все трое молчали. И заметили погоню. Когда стало понятно, что им не удастся скрыться по просёлочным дорогам, абый Нигматзян остановил лошадь и посоветовал Гайнану прикинуться умалишённым.
Помог артистизм Курмаша. Когда к саням путников подъехали сотрудники НКВД, Нигмадзян убедительно сказал: “Видите, что он творит, ничего не соображает, что с таким собираетесь делать?” И показал на “ничего не соображающего и наивно улыбающегося” Гайнана. Разъярённой тройке оставалось только развернуться обратно в сторону Параньги. Совет старика продлил жизнь Гайнана Курмаша на семь с половиной лет…
Вернувшись в Актюбинск, Гайнан стал учителем 4-й татарской средней школы. А уже в 1939 году - её директором. Одновременно заочно учился в Казанском пединституте. Недолго длилось его директорство: вскоре пришла повестка в армию.
Первый боевой опыт будущий разведчик получил на советско-финской войне. После её окончания был переведен в воинскую часть в Гомельской области Белоруссии. Там и встретил Великую Отечественную войну.
В 1942 году, когда вермахт понес большие потери гитлеровское командование вынуждено было искать «пушечное мясо» для своей армии. Решено было под предлогом создания мифического государства «Идель-Урал», играя на национальном самосознании татар и башкир, создать из военнопленных одноименный легион. После страшной зимы 1941-42 годов, когда в лагерях умирали сотни тысяч пленных, начали получше кормить, разрешили справлять мусульманские обряды и раздавали листовки на татарском языке. Оренбургскому татарину Шафи Алмасу поручили начать агитацию среди земляков.
В отличие от Сталина, который всегда считал татар своими идеологическими противниками (и жертвами его политических репрессий стало около 200 тысяч жителей Татарии), пропагандисты Германии назвали этот народ первым среди тюрков. Гитлер на словах даже намеревался стать «ханом у татар». Подробности создания легиона «Идель-Урал» подробно описаны в книгах Р. Мустафина («По следам оборванной песни», 2004) и И. Гилязова («Легион «Идель-Урал», 2005). Они пояснили, как 25 тысяч пленных татар и представителей других народов Поволжья оказались в этом подразделении вермахта, надели форму врага. Подавляющее большинство из них просто хотели выжить.
Главное разведывательное управления Генерального штаба РККА СССР, которое в начале войны возглавлял уроженец Зеленодольского района генерал-лейтенант Алексей Павлович Панфилов, разработало операцию по моральному разложению личного состава легиона «Идель-Урал» изнутри. Для этого в его состав были внедрены профессиональные разведчики, офицеры и политруки. В столице Германии эту работу возглавил полковник ГРУ Николай Степанович Бушманов, который создал интернациональную подпольную организацию «Берлинский комитет ВКП(б)».
Подразделение этой организации в легионе «Идель-Урал» было поручено возглавить учителю из Марийской республики, ветерану финской войны, десантнику Гайнану Курмашу. Он в 1942 году оказался не просто в плену, а в Берлине, в легионе и принимал клятву от тех своих товарищей, которых принимал в подпольную группу. В том числе он предложил сотрудничество и случайно попавшему в плен Мусе Джалилю.
Предстояло убедить десятки тысяч своих земляков ни в коем случае не сотрудничать с фашистскими оккупантами. И прежде всего напомнить, что предательство татар приведет к трагической судьбе весь народ на территории СССР. Опасность депортации висела не только над жителями Кавказа, Крыма и Калмыкии. Семьи перешедших на сторону врага подвергались жестоким репрессиям уже с 1941 года.
Предостеречь 25 тысяч легионеров от предательства могла только концертная бригада, создание которой в легионе немецкое командование разрешило. Инициатором ее создания и был Гайнан Курмаш. И даже написал текст пьесы «Шурале», которую с товарищами показывал во многих лагерях военнопленных из Поволжья.
Группе Курмаша удалось организовать в лагерях для военнопленных и распространение листовок с сообщениями Совинформбюро СССР о положении на фронте.
Гайнан признавался друзьям, что очень тоскует по своей любимой: «Хоть бы фотокарточку ее посмотреть». Вспоминал наизусть её письма. Написал об этом стихотворение «Ночь. Тюрьма».
Ночь, тюрьма, и ни звука вокруг,
Но снаружи – шаги часового.
Мой рассудок, мой преданный друг,
Не приемлет конца рокового.
Как там мать? Как там сёстры? Как брат?
Вспоминаю письмо от любимой:
«Получила посланье, – разлад
И смятенье в душе столь ранимой –
Благодарна тебе – не забыл»
Я скучаю, безмерно скучаю!
Словно раненый коршун без крыл,
Улететь на свободу мечтаю.
Мне б оружье – винтовку иль меч!
Я б вернулся домой на рассвете.
Не срубили мне голову с плеч,
Бьётся сердце и в этой вот клети.
Веет холодом ветер судьбы,
И в руках – ни меча, ни винтовки.
Где-то рядом готовят гробы,
Проверяют топор и верёвки.
Ночь, тюрьма, и ни звука вокруг,
Но снаружи – шаги часового.
Мой рассудок, мой преданный друг,
Не приемлет конца рокового.
Январь 1944 г., Тегель
Одно из стихотворений было посвящено любимой девушке из с.Параньга Дании Габбасовой.
Я сравню тебя с ангелом неба
И озерной русалкою, с яркой весной.
В тебе разлилась вся небесная нега
С ее всемогущей, неземной красотой.
Ты только скажи, что будешь моею,
Пройду сквозь любые снега и леса,
Тебя я любовью своею согрею,
И счастьем засветятся наши глаза.
Мне только б вернуться в родимые стены,
Мне только б вернуться в родные края,
Мне вырваться только б из этого плена,
И главное, чтоб дождалась ты меня.
(Перевод Параньгинской поэтессы Елены Мурзановой (Муралёвой).
(«Чык тамчысы» («Капелька росы») под редакцией Ф.Ф. Сабирьяновой, 2017).
И только полвека спустя она в ответ написала такие строчки:
Гайнанга
Бǝрǝңгедǝ күпме эзлǝсǝк тǝ,
Гайнан йөргǝн эзлǝр табылмас.
Муса дусты, якташ,
Яшь шагыйрьне
Безнең кебек беркем сагынмас.
Он не пропал без вести.
В Параньге, сколько бы ни искали,
Не найти нам Гайнана следы.
Друга Мусы, земляка, поэта,
Нет, не забудем вечно мы.
После нескольких концертов в конце 1942 года легион «Идель-Урал» был деморализован. 23 февраля 1943 г. около тысячи татар 825-й батальона договорились о переходе на сторону партизанской бригады Бирюлина в районе Витебска в Белоруссии. 530 из них это удалось вместе с вооружением, в том числе с пушками и минометами. Остальные не успели. Командование вермахта перебросило с фронта танковые части и не допустила полного перехода легионеров к партизанам.
И все же это была моральная победа. Пленные убедились, что возможно не просто выжить, а заслужить в борьбе с фашизмом боевые награды. Один из легионеров-партизан Зиннур Хазиевич Хазиев из д.Уразбахтино Мамадышского района 2 мая 1945 г. был представлен к званию Героя Советского Союза. Правда, был награжден лишь орденом Красного Знамени. Но и эта награда была высшей в нашей стране в 30-е годы ХХ века.
Гитлер был взбешон и приказал перебросить легион «Идель-Урал» подальше от советско-германского фронта. Но подпольщикам удавалось найти общий язык с партизанами в Польше, с антифашистами Нидерландов и Бельгии. А позднее и во Франции десятки легионеров также переходили к партизанам.
Руководитель Татарского посредничества в Германии Стамати признавал, что татары отказываются участвовать в боевых действиях против Советской армии и партизан потому, что «боятся за судьбу своих родственников». «Лишь 20-30% татар имеют религиозное сознание… Деятельность мулл среди них скорее комична, они олицетворяют собой прошлое… Важнейшим для татар является национальный момент. Этому рассудительному крестьянскому народу религиозный фанатизм не присущ вовсе. Панисламизм вряд ли найдет у татар широкий отклик.» (См. И. Гилязов. Легион «Идель-Урал», с.305.)
В августе 1943 г. Курмаш с товарищами запланировали вооруженное восстание легионеров на территории Польши. Но контрразведка Германии тоже не дремала. Жестокими пытками фашистам удалось выбить признание одного из подпольщиков - Ямалутдинова из Казахстана. Он назвал фамилии тех, кого знал.
Так были арестованы Гайнан Курмаш и более десятка его товарищей. В том числе и Муса Джалиль. Руководителя группы бросили в Варшавскую тюрьму. Один из выживших арестованных Фарид Султанбеков вспоминал: «Я увидел его в окно своей одиночки, Гайнана вывели на прогулку. Он заметил меня, и на следующий день так, чтобы не увидел стражник, обронил записку. Я поднял её, там было: «Не забывай клятвы». Потом в тюремном душе Курмашев инструктировал меня, как вести себя на допросах и что говорить».
После безрезультатных допросов Курмаша отдали на растерзание гестапо в следственную тюрьму Тегель. Допросы продолжались по несколько часов. Надеясь на то, что кто-нибудь из них проговорится, следователь организовывал очную ставку с Курмашевым.
Об одной такой встрече на допросе рассказал еще один выживший легионер Рушад Хисамутдинов: «Гайнан очень осунулся, лицо в кровоподтеках и ссадинах. Он сидел как-то неестественно выпрямившись, видно было, что допрашивали его со всей жестокостью.» Следователь спросил Курмашева о подрывной деятельности Хисамутдинова. Тот ответил, что никаких показаний о его подрывной деятельности не давал и ничего об этом не знает. На вопрос: «Кто распространял листовки в легионе?» Курмашев твердо ответил: «Листовки распространял я один». Два эсэсовца повалили его на пол, стали избивать стальными прутьями. Хисамутдинова увели. Больше он никогда Курмашева не видел, но слышал, что тот был сильно изувечен и перед казнью хромал.
Следствие по делу о «группе Курмашева» длилось полгода. 12 февраля 1944 года Второй Имперский суд обвинил 11 участников подпольной группы легиона «Идель-Урал» в «содействии врагу» и «нанесении ущерба военной мощи Рейха». Все приговорены к смерти. Их перевели в тюрьму Плетцензее в Берлине, где производились казни на гильотине. Немцы знали, что для каждого мусульманина отсечение головы было самым страшным наказанием. Обезглавленный не мог попасть в рай.
Чтобы поддержать морально товарищей, Курмаш убеждал их, что именно казнь докажет их невиновность перед родиной. Да, они погибнут, но спасут честь не только свою, но и всего своего народа.
Главным результатом деятельности группы «Курмаша-Джалиля» было то, что оставшиеся на свободе татары-легионеры под руководством политрука Амира Утяшева не только перешли на сторону французских партизан, но и содействовали успешной высадке войск союзников в Южной Франции 15 августа 1944 г. 24 августа с минимальными потерями был освобожден Париж. Именно поэтому казнь группы «Курмашев и десять других» была назначена на 25 августа 1944 года.
Как вспоминают очевидцы казни, «татары умерли с песней и улыбкой». Они понимали, что задачу выполнили, честь народа спасли. Действительно, депортации татар и народов Поволжья не было. На всех татар СССР, кроме крымских, не было поставлено клеймо «предателей».
Но звание Героя Советского Союза посмертно было дано только поэту Мусе Джалилю. О роли Гайнана Нуриевича Курмашева до сих пор мало кто знает даже у него на родине. Только 5 мая 1990 г. Президент СССР Михаил Горбачев подписал Указ о награждении посмертно всех участников группы Курмашева орденами Отечественной войны I степени. Но официально реабилитации большинство из них так и не получили.
На малой родине Гайнана Курмашева, в с.Куянково Параньгинского района Марий Эл, на школе, где он преподавал 15 февраля 2005 г. помещена мемориальная доска. В Параньге и Куянкове в честь него названы улицы. Каждый год в Куянковской средней школе проходят «Курмашевские чтения»…
Мы считаем, что Гайнан Курмаш и его казненные товарищи заслужили не только народную память, но и высшую награду страны – звание Героев России.
М.В. ЧЕРЕПАНОВ, научный сотрудник Музея-мемориала Великой Отечественной войны НМ РТ.
С.М. ГАЗИЗЬЯНОВА (САНИЯ РАМАЙ), председатель региональной общественной организации Республики Марий Эл “Общество татарских краеведов”, продолжатель рода Курмашевых.
Цитаты из книги «Пронести через века» под редакцией Ф.Ф. Сабирьяновой, 2005.
