Студентка, комсомолка, спортсменка и, наконец, просто красавица. Эти слова из известной российской кинокомедии очень точно характеризуют личность одной восхитительной елабужанки. А еще я бы добавила, что у нее потрясающая память: она до сих пор цитирует наизусть стихи, помнит поименно каждого своего однокурсника и до сих пор сохранила удивительную физическую сноровку, потому что и в свои 85(!) с легкостью выполняет спортивные упражнения. А еще она знает цену победе. Что такое застывшие от мороза слезы, что такое бурлацкий труд и что значит потерять родного отца. И всё это испытать-пережить, будучи всего лишь подростком. Знакомьтесь: Лидия Александровна Соколова.
- Лидия Александровна, сколько лет Вам было, когда началась Великая Отечественная война?
- Я родилась в октябре 1929-го. Когда началась война, мне было 11 с половиной лет. На тот момент я закончила четвертый класс. О войне мы узнали от мамы. Помню, как вся в слезах она вбежала в дом и сообщила: «Война!»
- Страшное известие потрясло Вас?
Что удивительно, мы думали, что всё это временно, ненадолго. Настолько вера советских людей, детей в том числе, была сильна в то, что советская армия — самая сильная, что наше дело правое и враг будет разбит. К тому же я уже знала, что такое война. —
- То есть…
- Мы, школьники, знали от учителей, слышали от родителей и о сражениях на озере Хасан, и о финской войне. Росли на таких песнях, как, например, «Дан приказ ему на Запад, ей в другую сторону…». К тому же постоянно учили наизусть патриотические стихи, а в пионерских журналах читали что-то типа «Когда открыл свой ресторан на озере Хасан…»
- Значит, верили, что война завершится быстро?
- Да. Тем более что и отец наш был рядом. Я, мама и три мои старшие сестры жили все вместе. Но вот когда в январе 42-го на фронт стали мобилизовать таких, как мой отец, то есть мужчин в возрасте — а ведь ему было уже 46 — вот тогда я осознала по-настоящему, ЧТО произошло! К тому же это был такой морозный год: помню, как слезы, катившиеся из глаз, тут же застывали на щеках, превращаясь в льдинки. Настолько стоял студеный, трескучий январь! Это просто усиливало горечь расставания с отцом. А учитывая, что я из семьи староверов и мы воспитывались по-спартански, то никаких лишних объятий, поцелуев и сюсюканий на проводах, надо сказать, не было. Так мы видели отца в последний раз.
- Он погиб?
- Да. И лично для меня это самый страшный момент за всю войну. Не голод, не холод, не антисанитария. А именно смерть близкого человека. Я перестала улыбаться и стала угрюмой, как старушка. Мой отец Бобров Александр Филиппович погиб в боях под Старой Руссой, в Нижегородской области 23 февраля 1943 года. Лишь в 1980 году я смогла побывать на братской могиле, где вместе с отцом были похоронены и другие солдаты.
- Как и кто сообщил Вам о смерти отца?
- После того, как проводили отца на фронт из Санчурска (это город в Кировской области, где мы жили до отправки отца на фронт), мы всей семьей перебрались к деду в деревню, тоже в Кировской области. Все-таки жить вместе было легче. Но, к сожалению, дед серьезно болел, и поскольку он находился при смерти, то о гибели нашего отца нам сообщили не сразу. Похоронка пришла в сельсовет в феврале, а о гибели отца мы узнали лишь 3 апреля, когда дед уже умер. Мама была женщиной, не крепкой духом. После такого скорбного сообщения она слегла. Вставала с постели время от времени только для того, чтобы перечитать в очередной раз папины письма с фронта. И всё. Лишь благодаря нашей тете мама вернулась к жизни. Тетя просто-напросто сожгла все эти письма.
- Как складывалась судьба Ваших старших сестер и Ваша?
Война войной, но, надо сказать, учебу никто не отменял. Моя старшая сестра Соня уехала учиться в Яранск. Валя — в Йошкар-Олу, на бухгалтера, третья сестра Саша — в педучилище в Санчурске, а я в 44-м поступила в фармшколу, тоже в Санчурске. Дело в том, что во время войны многие вузы эвакуировали. Потому фармшкола, которая ранее располагалась в Кирове, была переведена в Санчурск. А в сам Киров эвакуировали один из крупных вузов страны. Весомым аргументом для обучения в фармшколе для меня стали поступление без экзаменов и возможность получения стипендии. Здесь я проучилась три года: с 44-го по 47-й.
- Расскажите о годах обучения во время войны.
- Преподавали в основном старички и женщины. Помню не столько учебу, сколько общественные работы. Мы, 14–15-летние девушки-подростки, страшно вспоминать, валили лес. Весь август-сентябрь. Из-за того, что таким образом мы заготавливали дрова для фармшколы, учеба начиналась на месяц позже. Лес рубили, валили около реки Кокшаги. Затем сплавляли бревна по деревянным рельсам, но не на каких-то специальных приспособлениях, а как бурлаки, на себе, на своих хрупких плечах. Но и это еще не всё. Спиленные деревья надо было доставить до Санчурска. В пути мы находились до двух недель. На ночевку останавливались в деревнях. Чаще всего в домах были нетопленные печи, нас, работяг, хозяева просто укладывали поперек кровати. Кстати, мы и на таких остановках продолжали работу: пилили деревья, кололи их на дрова. После такой практики «дровокол» из меня на всю жизнь получился первоклассный.
- Что удавалось поесть?
-Наш паек — это «ржавая» селедка, 250 граммов хлеба и чуть-чуть картошки.
- Тем не менее Вы студентка. Наверняка была в фармшколе и какая-то общественная жизнь, а не только общественный труд?
- Да. Несмотря на военные трудности, вечера художественной самодеятельности все-таки устраивались. Правда, всего лишь по двум календарным датам: вечер, посвященный Октябрьской революции и вечер памяти Ленина. В начале вечера — непременно доклад по теме, затем стихи и лишь потом бальные танцы. И танцевали мы без кавалеров: девушки с девушками. Помимо этого я активно занималась спортом. Еще с детства увлекалась гимнастикой и лыжами. Не бросила спорт и во время учебы в фармшколе. Помните групповые физкульткомпозиции из советского времени, когда в одинаковых футболках и шортах советская молодежь показывала какие-нибудь упражнения, проявляя сплоченность? Так вот я тоже участвовала в этих массовках: и «березку» выполнить могла, и стойку на лопатках, и любой кувырок, приседание. Что касается лыж, то участвовала даже в областных соревнованиях. Вот такой дух был у молодежи того времени.
- Расскажите о Дне Победы.
- О! Это самый яркий момент за всю войну! (плачет) С раннего утра мы с девочками по общежитию варили себе клейстер на завтрак. А одна наша однокурсница — «зубрила Маша» — по утрам выходила во двор учить химию. Так вот 9 Мая она просто ворвалась к нам в комнату с криком: «Победа!» Что тут началось! Мы прыгали по кроватям, плакали, смеялись, зачем-то стали выбрасывать вещи из окон. Такая была непередаваемая радость! А затем, прихватив с собой лыжи (несмотря на май), физкультурные костюмы и другие спортивные принадлежности, отправились на площадь. Здесь после митинга мы с радостью демонстрировали свои спортивные номера. Помню, что в этот день в Кировской области выпал снег. Но этот, казалось бы, неожиданный факт никого не удивил. Победа! Вот что было на устах у всех!
Лидия Александровна Соколова бережно хранит все свои фотографии: и детские, и ученические, и юношеские. А еще особое место среди ее фотографий занимают и те, что в разные годы были отсняты на мемориале Памяти. Уверена, через месяц будет еще одна такая, уже с 70-го, юбилейного мая.
