Рожков Геннадий Алексеевич
Воспоминания детства, до военных лет.
Война, как и у всех, кто жил в те годы, разделила мою жизнь на три периода: до войны, во время войны и после. Но все эти годы можно охарактеризовать одним словом – «безотцовщина».
Я родился 15 февраля 1933 года в Казани. С 1936 года до начала войны жил в Лаишеве.
Я много лет тому назад ходил в Лаишевский детсад,
Где получал азы культуры, жил под присмотром тёти Нюры.
В то время толком сам не знал, где мать, куда отец пропал.
И этот родственный секрет замалчивался много лет.
В сороковом я с дедом в школу пошёл с большим портфелем новым.
Тогда была та школа рядом с известным всем Пенинским садом.
По главной улице села вся ребятня в ту школу шла.
Им утром зоркий постовой в пути по стрелке часовой
Привет слал поднятой рукой с пожарной вышки смотровой.
В 1941 году мне было 8 лет. Я окончил первый класс Лаишевской средней школы, почти всё своё свободное время проводил в саду моего деда – Зеленова Никифора Ивановича, в его летней мастерской – кузнице, где
помогал ему в ремонте самоваров, кастрюль, изготовлении ключей навесных замков, где учился паять, клепать, делать заклёпки для крепления ручек к кружкам, ковшам и кастрюлям различной ёмкости. Деду было тогда 65 лет, но он продолжал работать на первой в Лаишеве водокачке и был её первым и пока единственным одновременно начальником и машинистом. В его обязанность входило постоянное наблюдение за указателем уровня воды в водонапорной ёмкости и, при определённом снижении этого уровня, – включение насоса. Австрийский насос с дизельным приводом был установлен в Весёлом овраге, в нише под мостом, а водонапорная ёмкость – находилась в деревянном жилом здании, построенном на бугре слева от дороги на въезде в Лаишево по улице Ленина. Позднее рядом со старым мостом был построен новый мост и старый мост был разобран, а первая «водокачка» была снесена за ненадобностью, так как в другом месте была построена новая водокачка с новым оборудованием, с водонапорной башней.
Дед мой, Никифор Иванович, был участником Первой мировой войны, дослужился до звания «старшего унтер – офицера», был специалистом по ремонту боевого стрелкового оружия. В Лаишеве был известным
пчеловодом. Когда он услышал от соседа Фёдора Воронкина, тоже пчеловода, о начале войны с Германией, то сказал ему, что это большая беда, что будут большие потери, что немцы воевать умеют. «Что ты, что ты говоришь? – замахал руками Фёдор. – И у стен есть уши! Да и армия наша всех сильней, как поётся в песнях!» «Песни и «ура!» – это хорошо, – согласился дед, – но для победы этого мало». Что нужно для победы, он так и не сказал, но после этого разговора своими мнениями о военных событиях больше ни с кем не делился до самого окончания войны.
Моя бабушка – Зеленова (Апполонова) Прасковья Степановна была домохозяйкой. После окончания учёбы в церковно-приходской школе она собиралась по желанию родителей стать монахиней, но встреча и знакомство
с молодым в то время, стройным, бравым, красивым военным изменило её планы. Её родители – Апполоновы – имели в Лаишеве небольшой магазин по продаже хлебобулочных изделий собственного изготовления, в котором
Никифор Иванович постоянно покупал молоко и булки и в котором в качестве продавщицы иногда появлялась молодая Прасковья Степановна. Как смог Никифор Иванович уговорить Прасковью Степановну выйти за него замуж вопреки воле её родителей, – история умалчивает, но они обвенчались в старинном Лаишевском Софийском соборе. Вскоре родители бабушки простили свою дочь и помогли молодым построить новый дом.
Дед был атеистом, но пообещал молодой жене, что никогда не будет препятствовать совершению и соблюдению ей православных постов, обрядов и праздников, а так же посещению храма. Была только одна просьба у деда –
в дни постов готовить ему отдельно нормальную, обычную калорийную пищу, так ему, как рабочему человеку, здоровье и сила нужны постоянно, голодать он не намерен, а одними кашами сыт не будет. На том и договорились. Так получилось, что дом был построен почти на полпути от работы и недалеко от собора.
В 1941 году мне было 8 лет. Окончил первый класс Лаишевской средней школы. Почти всё своё свободное время проводил в саду моего деда – Зеленова Никифора Ивановича, в его летней мастерской – кузнице, где помогал ему в ремонте самоваров, кастрюль, изготовлении ключей навесных замков, где учился паять, клепать, делать заклёпки для крепления ручек к кружкам, ковшам и кастрюлям различной ёмкости.
Во второй класс мне пришлось идти учиться уже в Тетюшскую среднюю школу, так как в самом начале войны тётя Нюра увезла меня жить в Тетюши, где мне предстояло прожить три года войны.
Жилой комнатой у тёти Нюры был кабинет зав. детсадом, где был диван, а мне на ночь ставили раскладушку в какой- то комнатушке – кладовке, но чаще в зале рядом с пианино. На стене в зале висел большой круглый чёрный репродуктор, постоянно включённый, по которому в полночь передавали новости. Ежедневно в это время тётя Нюра подходила к репродуктору, чтобы услышать: «Говорит Москва! Передаём последние известия! Сегодня после ожесточённых боёв наши войска….» и далее: «оставили» или - «освободили» и название очередного города. Тётя Нюра, в зависимости от состояния на фронтах, с грустью или с радостью вздыхала и уходила в свой кабинет.
Тетюши не бомбили, хотя объявления по радио о «воздушной тревоге», хоть и не часто, но звучали. С наступлением ночи город погружался в темноту. По улицам ходили патрули, стучали в окна, если замечали хоть малейший лучик света, пробивающийся из щелок зашторенных окон, и требовали устранить выявленное нарушение правил затемнения помещений. В обязанность патрулей входило также задержание встречных лиц «для выяснения личности», если у них обнаруживали фонарик.
По Волге, пока она не покрывалась толстым слоем льда, постоянно вверх и вниз по течению шли буксиры, баржи и периодически пароходы. Во время боёв в районе Сталинграда на пароходах везли раненых бойцов – участников этого сражения. Иногда нам, пацанам – школьникам, удавалось подплывать на весельной лодке на достаточно близкое расстояние к пароходу и помахать руками – поприветствовать наших защитников, которые тоже приветствовали нас, несмотря на перебинтованные руки.
Каждый день в большую перемену в школе был небольшой праздник – в каждом классе все ученики получали по кусочку ржаного хлеба – ровно по 50 грамм, причём отрезали каждый кусочек, взвешивали на весах и отдавали каждому ученику по списку у всех на виду. Начиналось это мероприятие с регулировки весов, чтобы весы стояли на столе горизонтально, а стрелки были друг против друга при пустых чашах весов. Затем на каждую чашу клали по кусочку газеты и, если стрелки не изменили своего «нулевого» положения, то начинался процесс, взвешивания. На одну чашу ставили маленькую гирьку с клеймом «50 гр.», а на другую - кусочек хлеба и вновь добивались, чтобы стрелки весов были на одном уровне, добавляя или отрезая при этом совсем маленькие кусочки. И только после этого взвешенная порция хлеба вручалась по списку очередному ученику.
Кто - то из учеников (имя не помню) раз в неделю приносил в класс плитку жмыха и делил её перочинным ножичком на маленькие кусочки, чтобы досталось всем в классе. Вкуснятина была необыкновенная!
В программу обучения по предмету «Военное дело» входили также тренировки по бросанию муляжей гранат на дальность и муляжей бутылок с зажигательной смесью на точность попадания на решётку моторного отсека вражеского танка. Причём предполагалось, что бросок бутылки будет сделан из окопа после прохождения танка через окоп. Готовились отражать вражеские атаки, а в это время линия фронта уходила на запад. Старшеклассники, достигшие призывного возраста, получали повестки из военкомата о призыве на службу в ряды Красной Армии.
В мае 1944 года тётя Нюра и я вернулись жить в Лаишево. Зеленова Анна Никифоровна вновь стала работать зав. Лаишевским детсадом «Заря Революции», а я продолжил учёбу в 5-м классе школы, здание которой находилось на берегу, рядом с базарной площадью. Сейчас, на месте, где стояло здание этой школы, - начало бетонной набережной, а на месте базарной площади – городской пляж.
Не смотря на то, что приближалось окончание войны, на уроках военной подготовки в 5-м классе мы изучали устройство противогаза, определяли его номер, соответствующий размерам головы каждого ученика, тренировались и соревновались, кто быстрее всех после сигнала: «Газы!», - достанет из сумки, натянет на лицо маску и приведёт себя и противогаз в состояние боевой готовности.
И вот наступил День Победы. Люди выходили на улицы, поздравляли друг друга с окончанием войны, просто радовались тому, что, наконец-то, этот День пришёл!
У здания военкомата (в настоящее время там находится Центральное почтовое отделение) собралось много жителей близлежащих домов, и люди всё подходили и подходили. С крыльца военкомата, как с трибуны, кто-то выкрикивал здравицы, поздравлял всех присутствующих с Победой, с Флагом над Рейхстагом.
Война осталась в прошлом. Отгремели победные салюты.
Семья Зеленовых была большой и дружной. Было семеро детей: 4 дочери (Анна, Александра – моя мама, Антонида и Нина) и 3 сына (Иван, Виктор и Николай). Самый младший из детей – Николай Зеленов (1918 г. р.) стал известен в Лаишевском районе после соревнований по планерному спорту, в которых он занял первое место и его фотография в лётном шлеме в кабине планера была опубликована в районной газете с текстом: «Лучший пилот – планерист района Н. Зеленов». Лаишевский Аэроклуб, членом которого был Николай, имел собственный планер и аэродром – площадку между Весёлым оврагом и Белыми горами. (После войны на этом месте был построен кирпичный завод, который тоже не сохранился.) Посмотреть, как взлетает в небо, парит, кружится и приземляется планер – этот небольшой лёгкий самолётик без мотора, всегда находились зрители. Планер ставился на стопор, за крюк на корпусе планера зацепляли два резиновых каната, растягивали их вперёд и чуть в стороны от трассы взлёта, после чего планер срывался с якоря и выстреливался, как из рогатки в сторону пристани на Каме, взлетал над речкой Брыской, ловил, если удавалось восходящие потоки воздуха, парил, разворачивался и возвращался на лётное поле. Николай не рассказывал родителям о своих спортивных успехах, поэтому, когда моя бабушка увидела фотографию пилота в районной газете, удивилась: «Смотрите, как парень то на нашего Кольку похож!». А начав читать текст и увидев фамилию, возмутилась: «Так это он и есть! Ах, негодник! Как он посмел!? Ах, грех то какой!». Конечно, Николай, когда пришёл домой, все возмущения и запреты летать прослушал, но остался при своём мнении. Отслуживший в рядах Красной Армии положенный срок, Николай собиралсяв 1941 году поступить в Казанский сельскохозяйственный институт, но узнав о начале войны, поспешил в РДК, чтобы встретиться с братом Виктором и уговорить его пойти на фронт добровольцем, так как сам он это решение уже принял. «Витя! – начал с ходу Николай, войдя в кинобудку, – началась война. Она будет недолгой, но нужны подготовленные кадры. Мы с тобой отслужили, нас не нужно обучать. Наша армия сейчас самая сильная, страна самая большая, не зря говорят, что нас столько, что мы можем врага шапками закидать. Да и мировой пролетариат поднимется против фашизма и поможет нашему государству рабочих и крестьян. Пойдём добровольцами. Пойдем объявим родителям о нашем решении!» Но дома это решение явно не одобрили. «Дурни! Куда спешите и зачем? – удивился их отец, – Когда будет нужно, вас призовут. У Виктора – бронь, у студентов – тоже. Одумайтесь!». Но никакие уговоры не помогли.
Брат Николая – Виктор Зеленов (1912 г. р.) был первым в Лаишевском районе киномехаником, получившим право на демонстрацию звукового кино. До него в кинопрокате были только немые фильмы. Я был горд, что
у меня есть «дядя Витя – киномеханик», который проводит меня бесплатно в кинозал на просмотр любого фильма и было даже место, на котором я должен был сидеть. Кинотеатр тогда был в здании, где сейчас находится Лаишевская библиотека. Только тогда второго этажа не было, а был огромный зал с большой сценой. Все ученики первого класса знали, что я хожу в кино бесплатно, потому что там работает мой родной дядя. И вот в день, когда нас отпустили на каникулы, часть одноклассников поинтересовалась, могу ли я взять их с собой и провести бесплатно посмотреть новое кино в связи с окончанием учебного года. Я ответил, что могу, хотя совсем не был уверен, не знал, как отнесётся к этой просьбе мой дядя Витя. А дядя Витя, выйдя на крыльцо ДК, увидев подошедший во главе со мной целый отряд пацанов и узнав от меня, что я пообещал всем им безбилетный проход в кинозал, видимо, понял, что на кон поставлена моя репутация, да и его тоже, и попросил нас подождать немного. Он ушёл, чтобы узнать в кассе, на какие места ещё не проданы билеты и зарезервировать часть их на его имя, а также согласовать с контролёром вход нашей группы в кинозал без билетов. Только после этого мы были приглашены в кинозал, при входе в который дядя Витя сказал контролёрше, указав на нас, что эти «второклассники со мной», затем прошёл вместе с нами в зал и усадил нас на самые лучшие места в центре. Не помню, что за фильм тогда был в прокате, но помню, что все остались довольны. После кино я поднялся в кинобудку, которая располагалась почти под самой
крышей здания, поблагодарил от всей группы дядю Витю за приём и пообещал, что больше никогда такого не повторится, что больше никого с собой приводить не буду. Но больше нам встретиться не пришлось. Я уехал в Тетюши, а дядя Витя ушёл добровольцем на фронт и не вернулся. В феврале 1944 г. было получено извещение, что гвардии сержант Зеленов Виктор Никифорович «В бою за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит немецкими захватчиками. Похоронен на ст. Яготино Киевской обл. 22.11.1943 г.»
А о дяде Коле долго не было никаких вестей. И только в мае 1947 года пришло извещение, что «военнослужащий солдат Зеленов Николай Никифорович, находясь на фронте, пропал без вести в июле 1943 г.»
Мои родственники по отцовской линии проживали в с. Кузнечиха Куйбышевского (сейчас – Спасского) района ТАССР. У дедушки Рожкова Андрея Петровича (30.08.1885 – 20.09.1968) и бабушки Федосьи Михайловны (14.04.1885 – 16.11.1969) было 6 сыновей: Михаил, Алексей – мой отец, Николай, Александр, Иван и Василий.
Михаил, Александр, Иван и Василий – были участниками ВОВ. Вернулся только один – Александр. На троих пришли похоронки. В моей записной книжке сохранилась скромная информация о моих Кузнечихинских родственниках:
Рожков Михаил (28.10.1904 – 27.02.1942) – был первым председателем колхоза «Заря», во время войны был миномётчиком. Погиб при обороне Ленинграда.
Рожков Алексей (22.03.1908 – 17.02.1938) – в июне
1937 года с должности 1-го секретаря Лаишевского РК ВКП(б) был назначен Зам. наркома Местной промышленности Татарстана, 22.09.1937 г. органами НКВД был арестован, 13.01.1938 г. – осуждён спец. коллегией Верховного суда ТАССР к ВМН (Высшей Мере Наказания), 17.02.1938 г. был расстрелян. Реабилитирован 18.05.1956 г.
Рожков Николай (7.10.1910 – 26.09.1993) – был бессменным работником аппарата Куйбышевского РК ВКП(б) ТАССР. Не воевал. Похоронен в г. Болгары.
Рожков Александр (21.11.1918 – 29.05.2006) – во время войны был связистом, был в плену. После освобождения из плена, снова воевал, был ранен, направлен в госпиталь.
После излечения находился на партийно-хозяйственной работе. Похоронен в г. Казань.
Рожков Иван (12.03.1922 – 8.06.1944) – тракторист МТС. Во время войны был разведчиком-десантником. Погиб в Белоруссии.
Рожков Василий (10.12.1924 – 15.03.1944) – статистик МТС. Сержант зенитчик-артиллерист. Умер в госпитале в Смоленской обл.
