Мое детство прошло на Украине. Папа был военным, и мы часто меняли местожительство: Киев, Харьков, Каменец-Подольск (небольшой городок в то время на границе с Польшей и Румынией), где папа был заместителем начальника погранотряда.
В 1933 году в этом городе я начала учиться в школе во 2 классе (в 1-ом классе я не училась). В 1935-1937 г.г. мы переехали в Киев, а с 1937 по 1941 г.г. жили в Харькове, где нас с мамой и застала война. Папы в это время уже не было, он стал жертвой сталинских репрессий и в 1938 г. был расстрелян.
Мне было тринадцать лет, я не всё понимала, но из разговоров взрослых узнала, что папу назвали «немецким шпионом». Незадолго до ареста его перевели в Киев, а мы с мамой до конца учебного года оставались в Харькове. 26 апреля приехали в Киев, чтобы вместе, втроём, провести майские праздники. С утра 27 апреля папа уехал на работу, пообещав, что после обеда вернётся, и поедем к бабушке. Но мы его так и не дождались. Телефон на его работе долго не отвечал, а когда кто-то снял трубку, услышали: «Писарев у наркома». Вечером к нам пришли два незнакомых человека, произвели обыск, осмотрели папин чемодан, забрали оружие и сообщили, что он арестован. После их ухода мама обнаружила папин
партийный билет и, созвонившись с секретарем парткома, встретилась с ним. Он настоятельно посоветовал: «Немедленно уезжайте отсюда, пока Вас не арестовали». Мы были уверены, что это ошибка, что вскоре во всем разберутся и папа вернется. 1 мая вернулись в Харьков. Квартира опечатана, нас оставили без крова и вещей. Мама уехала, полтора года скрывалась у старшей сестры, и вернулась в Харьков только в 1939 году, когда перестали брать жен «изменников Родины». О судьбе отца мы так ничего и не знали, и только в Москве мама услышала приговор: «десять лет без права переписки», что означало, как мы узнали позднее, расстрел. Приговор привели в исполнение 15 сентября 1938 года.
С арестом папы кончилось мое счастливое детство! А это действительно было так! Родители меня любили и баловали. Несмотря на это, по словам мамы, я была скромным и послушным ребенком. Когда я появилась на свет, мама была студенткой Киевской консерватории
по классу вокала, но из-за переездов вскоре оставила учёбу. Тем не менее, укладывая меня спать, пела арии из опер. Засыпала я, как рассказывала мама, на арии Татьяны из оперы «Евгений Онегин»: «Кто ты, мой ангел ли хранитель?..». В Киеве мама работала референтом Всеукраинского общества культурной связи с заграницей, в её обязанности входил приём высоких гостей из-за рубежа, видных деятелей культуры. Помню снимок в одной из киевских газет, на котором мама на вокзале с цветами встречает первых советских лауреатов международных конкурсов.
Благодаря маминой работе мне посчастливилось познакомиться с моей любимой артисткой кинозвездой Любовью Орловой. Любовь Петровна приехала на гастроли в Харьков вместе с актёрами Игорем Ильинским и Борисом Бабочкиным, они выступали в местном клубе. До сих пор вспоминаю этот концерт. Ильинский читал рассказ Чехова «Пересолил», Бабочкин — монолог Чапаева из одноимённого кинофильма, Орлова исполняла песни из «Весёлых ребят» и «Цирка», арии из оперетт. После концерта я так хотела попасть в артистическую к Орловой, что стояла у двери и плакала. Начальник клуба пожалел меня и проводил к ней. Я вошла и настолько растерялась, что не могла произнести ни слова, только смотрела на неё, на её фантастически длинные ресницы. В конце концов, осмелилась задать ей вопрос: «Почему вы не пели песни из кинофильма «Волга-Волга»?» — они тогда звучали из всех репродукторов. Любовь Петровна ответила, что будет исполнять их только после того, как фильм выйдет на экраны. Я была счастлива.
Познакомилась я и с Александром Цфасманом. Мы отдыхали с мамой в Кисловодске, жили на центральной улице города в «Гранд-отеле». Рядом в парке выступал джазовый оркестр, который я постоянно бегала слушать. Цфасман играл на рояле и одновременно дирижировал. Как-то я встретилась с ним в вестибюле гостиницы, где стояло пианино, представилась, и даже что-то по его просьбе сыграла.
Активная творческая жизнь мамы закончилась после ареста папы. Ей ещё не было тридцати пяти лет. Мало того, полтора года маму никуда не брали на работу, даже уборщицей, санитаркой. Всю тяжесть и драматизм её судьбы трудно передать. Молодая, красивая, свою дальнейшую жизнь она посвятила мне, моей семье, своему внуку Володе, которого безумно любила. И любовь эта была взаимной. Мамы не стало после трёх инфарктов. Ей было всего шестьдесят два года. Володя учился в десятом классе и твёрдо тогда решил, что станет врачом.
А теперь непосредственно к воспоминаниям о войне. С августа 1941 г. Харьков постоянно бомбили и где-то в конце сентября мы эвакуировались. Около десяти дней в товарном, «телячьем» вагоне добирались до Саратова, а оттуда отправились к маминой старшей сестре, семья которой эвакуировалась раньше и жила в Раифе. До Казани добрались пароходом по Волге, потом 7 километров шли от пристани, от Петрушкина разъезда до железнодорожного вокзала. На станции «Васильево» нас никто не встретил. А у нас много вещей, мама в одних туфельках на каблуках, я в каких-то тапочках, а уже лежал снег. Неожиданно к нам подошла местная жительница и пригласила к себе домой погреться, попить чай и переночевать у нее. На следующий день, оставив вещи в Васильево, мы отправились в Раифу. Десять километров шли пешком. Было страшно - мы знали, что в Раифе находилась колония малолетних преступников, которые время от времени оттуда сбегали.
В Раифе мы подружились с замечательной женщиной Ханифой Александровной Мифтахутдиновой. Я до сих пор молюсь на неё! Она работала старшим лесничим в Раифском лесхозе, помогала нам во всем и всячески поддерживала. Однажды перед Новым годом пришла и говорит:
«Стелла, хватит бездельничать. Собирайся, завтра поедешь со мной в Казань. Будешь жить у моей мамы, учиться с моей младшей сестрой. Она тоже перешла в 10 класс». Полтора года я прожила в чудесной семье в одной комнате с мамой Ханифы Александровны и её младшей сестрой Фатой, которая стала моим самым близким другом на всю жизнь. Мы учились в одном классе в школе № 4 на углу Профсоюзной и ул. Пушкина, сидели за одной партой, спали на одном диванчике.(После окончания школы Фата поступила в медицинский институт, её мужем в будущем стал известный профессор-фтизиатр Иосиф Семёнович Сигал. Сейчас она живёт вместе с младшим сыном Лёвой в Израиле. Её старший сын Евгений Сигал — профессор, хирург-онколог, коллега моего сына)
После окончания школы я решила поступать на историко-филологический факультет КГУ. На выбор моей профессии повлияла учительница русского языка и литературы в харьковской школе. Она очень красиво преподавала и была очень красивой женщиной. Ученики её просто боготворили, и я решила, что пойду по её стопам.
Конкурса при поступлении не было. Война. Ребята уходили на фронт. В основном учились девочки, эвакуированные из Белоруссии, Украины, Ленинграда.
На первом собрании группы меня решили избрать комсоргом. Каково же было их удивление, когда все узнали, что я не комсомолка. В итоге в комсомол я вступила на первом курсе и через месяц была избрана членом комитета ВЛКСМ университета, возглавляла шефскую работу в госпиталях, а в следующем составе комитета — культурно-массовую.
Годы учёбы были трудными, жили впроголодь. Но жили дружно и очень весело, устраивали концерты, ходили на танцы. Поступив в университет, я поселилась у старушки, которая сдавала свою маленькую комнату студентам КГУ и мединститута. Однажды ко мне пришла подруга, а у меня кроме муки ничего нет. Даже дров, чтобы что-то приготовить. Мы развели муку в холодной воде и съели. Как-то я умудрилась потерять продовольственные карточки, а это означило голодать весь месяц. Об этом узнал студент химического факультета, имя его помню — Миша, фамилию не помню. Он на базаре за свои деньги купил мне новые карточки и, видя моё смущение, сказал: «Когда выйдешь замуж — вернёшь».
Живя в Раифе, мама устроилась на работу в Ботанический институт Академии наук СССР, эвакуированный туда из Ленинграда. Ей, как сотруднице Академии, дали две кровати в общежитии, расположенном в физкультурном зале, в главном корпусе КГУ, где сейчас находится Музей истории университета. Могла ли я подумать, что когда-то он снова станет моим вторым домом? В 1943 году там стояло около ста кроватей, отгороженных друг от друга простынями или картонками. Одеваться и раздеваться приходилось, пригнувшись или сидя на корточках. Кстати, я позднее узнала, что среди тех, кто там жил, был академик Дмитрий Сергеевич Лихачёв.
Кто из преподавателей особенно запомнился? Я не могу сказать, что филологам в этом отношении повезло. Историкам — тем да, у них читали лекции, находившиеся в эвакуации академики Тарле и Греков. Но нам посчастливилось слушать замечательные лекции кандидата филологических наук Екатерины Александровны Слободской, которая читала историю западной литературы. А русскую литературу читал Александр Николаевич Вознесенский.
Как запомнился День Победы? Накануне мы с Фатой довольно поздно вернулись домой, кажется, после какого-то концерта. А с утра услышали по радио о Победе. Обрадовавшись, сразу же отправились на улицу Баумана где, напротив кинотеатра «Родина», было настоящее празднество — люди пели, танцевали, целовались, обнимались.
После защиты дипломной работы А.В. Вознесенский предложил мне аспирантуру. Я решила перед аспирантурой год поработать, и Александр Николаевич, согласившись, написал рекомендательное письмо директору музея Горького Марии Николаевне Елизаровой. Началась моя трудовая деятельность в 1946 году. Но это уже другая история….
С.В. Писарева - заслуженный работник культуры РТ, в настоящее время гл. хранитель Музея истории Казанского федерального университета.
Вся профессиональная деятельность С.В. Писаревой связана с музеями.
С 1946 по 1964г.г. работала в Литературно-мемориальном музее А.М. Горького, с 1964 по 1978 г.г. в Государственном музее ТАССР, с 1978 года в музее истории Казанского университета. Она уже отметила 70-летие трудовой деятельности.
Она награждена медалями «За трудовое отличие», «За трудовую доблесть», «За доблестный труд в ознаменование 100-летия В.И. Ленина»,
почетными грамотами Министерства культуры РСФСР, Министерства культуры РТ, Союза музеев России, ИКОМ, благодарственным письмом Президента РТ, имеет знаки «За заслуги в культуре», «Меценат музея».
