В рамках межмузейной акции «Музейная весна Татарстана-2020» мы продолжаем свою рубрику "Победители", статья про узниц концлагерей, живущих в Заинском районе "У войны не женское лицо"
-Это разве можно вспоминать? - с этого вопроса началась наша встреча осенним днем в квартире Галины Поповой. У меня в руках список с именами трех узниц концлагеря, проживающих в Заинском районе, без номеров телефонов и… определенное волнение, как воспримут люди твой приход.
Первой героиней стал Галина Григорьевна Попова, уроженка города Аланец Карельской СССР. Она родилась 11 марта 1931 года, а в 1941 году в семье Кялиных было уже трое детей: Галина, Валюшка пяти лет и двухлетний братишка Борис. Мама, Прасковья Михайловна сидела дома с детьми, папа – работал механиком на пароходе. Спокойная жизнь рухнула в один момент, началась война. Отца отправили на фронт, он попал на флот. До отправки он хотел эвакуировать семью, но не успел. «Людей погрузили на огромные баржи и по реке Свирь отправили в безопасное место. Совсем рядом проходила линия фронта, где шли ожесточенные бои. Неожиданно раздался гул и грохот – все на барже поняли, что бомбежка добралась и до них. Взрослые взяли детей в охапку и побежали в лес. Валентину за руку за собой тянула старшая сестра Галина, а братишка был у мамы на руках. Силы у малышей были на исходе, но останавливаться нельзя. Далеко убежать семье не удалось, настигли финны- союзники немцев. Людей – детей, взрослых, стариков, как скот грузили в товарные вагоны, до отказу и повезли обратно в Карелию в город Петрозаводск, где был организован концлагерь. Жизнь в лагере была невыносимой – условия не человеческие. Людей поселили в бараках, бабушку отдельно. Мама, сестра, братишка и я спали на одном топчане. На дощатой кровати ничего не было: ни одеяла, ни подушек. Порой холод был таким сильным, что пробирал до самых костей. Чтобы согреться, мы прижимались друг другу. Так и засыпали, - с дрожью в голосе вспоминает Галина Попова.
Без права на отдых каждый день рано утром Галину и других детей ее возраста под конвоем водили работать на слюдяную фабрику. Пока ребята шли до предприятия, на них с громким лаем и яростным оскалом рвались огромные собаки. Было страшно и на улице, и на самом заводе. Не выполнишь норму – останешься без хлеба. Слюду добывали огромных размеров. Детям маленькими ручонками приходилось разделять ее. Работали до поздней ночи, до истощения»- Как-то с слюды пошли на поле набрать капустных листьев. На нас напали финские мальчишки с камнями, один из них так по уху дал, что даже зуб у меня надломался, вот этот. А мы ведь просто, хотели набрать листьев, - с горечью вспоминает Галина Григорьевна. Освободили нас в 1944 году, бабушка погибла. Я никогда не говорила, что была в лагере, я боялась это говорить. Мы всё перенесли,…всё испытали, всё видели. 39 лет и 10 месяцев работала монтажником, мы приехали на строительство Заинской ГРЭС и моя сестренка Валя тоже, вот вам её номер телефона.
Вскоре я познакомилась с сестренкой Галины- Ивановой Валентиной Григорьевной и тот разговор впечатался в душу, невозможно вспоминать о нем без содрогания. На меня смотрела женщина с доверчивым взглядом ребенка.
«А вам Галя говорила, как у меня кровь для немцев брали? Мне чё было, пять лет» .
Это был ужас глазами ребенка…и я попробую вам его передать. Валя родилась 3 июля 1936 года и была малышкой, когда попала в плен. «Вот немцы приходили, мы маленькие и брали кровь для своих раненных. Я была полненькой здоровенькой девочкой. Я помню до сих пор, как не давала, пиналась, нас держали, связывали и брали кровь. Когда меня увезли в больницу, мама прыгала через забор, чтобы меня украсть, почти стреляли в неё, но в последний раз меня отдали. Там знаете, брали кровь до конца, ребенок умирал. А мама меня спасла». Пятилетняя девочка была похожа на мумию, кожа да кости, но мама с Галиной её выходили.
Вспоминать те времена тяжело, многое к счастью стерлось из памяти. В 1947 году папа вернулся домой живым и здоровым, а через год трагически погиб на работе на железной дороге. Когда он сцеплял вагоны, рабочий, не заметив его, дал команду, и состав тронулся, его насмерть зажало между вагонами.
После войны мама часто говорила детям–«Помните, это было тяжело, не только вам, но и мне». Семья Кялиных были признаны узниками концлагерей спустя много лет. Мама– отправляла бесконечные запросы в Финляндию, в Красный крест, но так и не дождалась ответа. В 2005 году пришли документы из Хельсинки и спустя… пять лет, нашли переводчика в Альметьевске, он перевел их за полчаса… и сестер наконец-то приравняли к узникам концлагерей. Сколько пролетело времени, пролито слез, выросли дети и внуки. 29 апреля 2015 года им была вручена медаль «Непокоренные» -за сопротивление в оккупации.
Разговор с Валентиной Григорьевной долгое время, бередил мне душу и мне пришлось взять психологический тайм-аут перед встречей с третьей узницей и найти её номер телефона. В начале марта, не раз срывалась встреча с Марией Трофимовной Винокуровой, и никто не думал тогда, что познакомимся мы с ней в онлайн-формате.
Мария Трофимовна Винокурова, в девичестве Ремизова родилась 10 сентября 1928 года в селе Пановская Гвоздёвка Рамонского района Воронежской области, расположенной севернее Дона В семье Ремизовых было восемь детей, трое умерли во младенчестве и Маруся была старшей сестрой для четверых братишек: Ивана -1931 г.р., Николая- 1934 г.р., Петра -1936 г.р. и Володи- 1939 г.р. 15 августа 1941 года был мобилизован отец, Трофим Фомич, 1904 г.р. Перед отправкой на фронт, он спросил в военкомате, – А как моя жинка, 5 детей, на что комиссар махнул рукой и сказал, всех накормим. Эти слова и отправка отца на фронт запомнились Марие на всю жизнь, ведь это была их последняя встреча, он пропал без вести.
В то время, Гвоздёвка была большой деревней, растянувшейся на два километра и на четырех улицах, проживало более 200 человек. Населенный пункт был в прифронтовой полосе, две армии разделял Дон и часто самолеты скидывали маленькие листовки противоборствующих армий.
-В 41-м году, весь скот угнали в тыл и говорили, что немцы рвутся к Курску. Через несколько месяцев горел Воронеж, бомбили всю западную сторону, всё полыхало, все мосты были уничтожены, лишь один уцелел, немцы оставили его под своим контролем, никого не пропуская.
В Гвоздёвку фашисты приехали на мотоциклах июньским днем 1942 года. Они шли по деревне с автоматами, требовали их покормить, дать молока, яиц…Мама, ее звали Марфа Ивановна, сказала им, что у нее пять детей и еды никакой нет. Ночью было страшно, недалеко упала бомба, у соседей корову убило, у нас весь сарай снесло, да представьте, что воронка была три метра глубиной. Немецкие самолеты начали бомбить местность, потом всё осветили, стало светло как днем. Все сильно испугались, детей попрятали в подвалы. С утра собрали всех уцелевших жителей и под конвоем погнали, в чем мы были в концлагерь. По дороге у одной женщины умер ребенок, ей не дали похоронить и она положила его в кустах. В 70–ти километрах от деревни был концлагерь, оттуда до Воронежа напрямую 30 километров. В лагере были наши пленные солдаты, несколько тысяч.. и нас туда же, жителей деревень, которые были над Доном.
Нас почти не кормили, только что местные иногда давали по кусочку хлеба и баланда в бочках, перепадала. Вскоре мы начали просить у охранников отпустить нас за подаянием, мы ведь есть хотели. Просили у людей, кто картошечку, кто свёколку подаст, иногда и хлебушек, всё братишкам несла. Целый год так жили, босые и голодные, а зимой морозы до -30 были. Местные нас жалели, давали нам старые вещи, ведь наши дома были далеко. В годы оккупации немцы дважды надолго забирали маму, я оставалась одна с братишками, а мне было 13 лет… В 1943 году, когда немцы стали отступать, они забирали скотину. Ночью увозили пленных солдат, мы не знали куда…. везде были лагеря, города порушены, наконец вернулись домой… Страшно вспоминать, какой холод и голод был, а пришли мы в Гвоздёвку и встретили нас в основном печки от сгоревших домов. Колодцы, дома заминированы. Жили мы в блиндажах немецких солдат, в их каморках. Учиться братишкам и не пришлось, война помешала и тяжело мы жили девять лет, с 1941по 1950 год.
Все было разорено, хлеба нет, сеять нечего и пахать не на чем. За семенным зерном ходили за 50 километров и везли домой заветные 10 килограмм. Сдавали прододьственный налог для Красной армии, в колхозе не платили, чтобы выжить семье братишка в 10 лет стал пастухом. Колхозных овечек мы держали дома, с ними было теплее, иногда в доме было всего 10 градусов тепла.
Выжили мы, сейчас живы я и братишка Владимир, он живет в Саратове. В 1954 году вышла замуж за Ивана Дмитриевича Трофимова, родились два сына и дочка. Всю жизнь проработала в колхозе, растила свеклу, была весовщицей, почтальонкой, дояркой, на пенсию вышла в 57 лет, так как документы были утеряны во время войны и меня записали с 1930 года. В 1972 году строить Заинск поехала дочка - Нина, а в 2016 году и Мария Трофимовна переехала к ней. Сколько стихов, песен она знает, сложно перечислить, а какая она оптимистка, вы даже не представляете.
Добавлю, что в годы войны, на территории оккупированной Воронежской области был около не один десяток лагерей, а задумайтесь, сколько их было по всей стране. Выжившие пленники концлагерей перенесли жестокие издевательства, голод, зверства нацистов. Как удалось выжить детям, что перенесли их матери и сами юные узницы, невозможно нам осознать.... Нам заинцам повезло, среди нас живые свидетели, которые могут рассказать нам правду о зверствах фашистах и это бесценно, в наше нестабильное время. Дай Бог всем тем, кто знает не понаслышке, что такое война - внимания близких, долголетия, семейного благополучия и мирного неба над головой. Мы преклоняемся перед вами!
Ps В публикации использованы газетные материалы о сестрах Кялиных, интервью узниц и их близких.
Светлана Долгова
ст.н. сотрудник
Заинский краеведческий музей
