Я хочу рассказать о своем дедушке, ветеране Второй мировой войны, Михаиле Никифоровиче Лукоянове.
Сильный человек, горячий по натуре, с юных лет считавший себя частицей Партии и народа, он никогда при жизни не рассказывал о своём тяжком жизненном пути и, будь сегодня жив, наверное, не разрешил бы писать о нём. Но его, моего любимого дедушки,давно нет с нами…
…Молодой паренёк невысокого роста сбежал со ступенек Новошешминского райкома комсомола. Только что закончилось комсомольское собрание, друзья ждали его в нескольких шагах от райкома. Стемнело. За разговорами и шутками не заметили, как дошли до дома, где втроём жили на квартире – в те годы в Ново-Троицке не было средней школы и поэтому приходилось учиться в соседнем селе.
«Сегодня самая короткая ночь в году», - с этой мыслью Миша уснул . А назавтра наступило то самое утро, 22 июня 1941 года… Через два дня Михаил одновременно проводил на войну и отца, и друга Сашу. Самому же ещё не было восемнадцати. Отец потрепал сына по кудрявой голове, обнял, похлопал по плечу: «Будьте здоровы! Жив буду – вернусь» А с Сашей заглянули друг другу в
глаза, обнялись, пожали руки – короткое «пока» разлучило друзей навсегда.
Нелёгкие будни секретаря райкома комсомола, тревожные сводки с фронта: «После долгих продолжительных боёв оставлен…». Дома появлялся редко. А 19 сентября 1942 года ему было почти восемнадцать лет, в райком комсомола принесли повестку. Мать, ставшая вдруг меньше ростом, молча собирала вещи, лишь по щекам струились слёзы. На фронт она уже проводила мужа, затем единственного брата, а теперь вот предстояло расставание с единственным сыном. Что-то ждёт её Мишаню?
А Мишане при его росте в 158 см выдали галифе 50-го размера и сапоги 42-го размера вместо 37-го. Никакие портянки не спасали. Помню, как посмеивался дед: «Где-то в болотах под Кенигсбергом, наверное, растёт моё сапожное дерево». Но на самом деле было не до смеха. Артиллерия, миномёты, авиация врага обрушили мощный огонь. Фашисты уже глубоко вклинились в нашу оборону. И потому приказ об отходе в такой ситуации, конечно, был разумен. Пришлось отступать. Но куда?
Позади – болота, а за болотами – свои. Дороги не знали, шли наугад, на полоску утренней зари – на восток. Орудия затопили в болоте. Несли с собой винтовки, патроны и раненых. Когда вышли на землю, нескольких солдат не досчитались - навечно остались в болотах. И вот, наконец-то , под босыми распухшими ногами твердая , устойчивая земля. Но… как оказалось,
вышли на немцев. Похоже, те давно заприметили приближавшихся красноармейцев, затаились и неожиданно появились после того, как все они вышли из болот. Вот так в ноябре 1943 дед оказался в плену у фашистов. Рассказывать о жизни в лагере военнопленных не любил, лишь частенько с благодарностью вспоминал о женщинах из ближайших к лагерю сёл, которые приносили в узелках неприхотливую еду и, несмотря на дубинки и приклады вооружённой до зубов охраны, кидали её пленникам через колючую проволоку. Дважды дед пытался бежать, но возвращали и били. Били жестоко. А к новому году в лагере появились торговцы, которые набирали себе рабочих. Так Миша попал на шахту неподалёку от Бонна. Работали без видимой охраны, она стояла наверху, а под землёй были лишь напарники – немцы.
Надо сказать, что среди немцев встречались такие, которые втайне, а иногда и вслух, сочувствовали нашим пленным. Так, по словам деда, его напарник, немец лет шестидесяти, втайне делился с ним своим немудрёным обедом – кусочком чёрного хлеба с маргарином. Зато старший по смене был сущим зверем: на всю жизнь остались на спине деда следы его побоев, которые долго после побоев кровоточили, и в них набивалась угольная пыль. Так в шахте под землёй и прошли все оставшиеся года войны. Там и работали, там же и жили. От тяжелого труда и недоедания многие
пленные гибли. Деду каким - то чудом удалось остаться в живых.
1 мая 1945 года пленных освободили американцы. Война закончилась, а он до августа 1945 года продолжал оставаться в американских лагерях. «Откармливали», - говорил дед. До 1947 года был в действующей армии.
Вернулся домой. Об отце и дяде вестей не было. И тут пришла другая беда: КГБ …
Всех, кто был на оккупированной территории или в плену, проверяли особенно пристрастно. Долгие годы проверок были мучительны. Конечно, под видом окруженцев в страну могли проникнуть разные шпионы. Дед понимал это, поэтому и не падал духом. Завёл семью. В доме лопотала маленькая дочка. Жить бы молодым да радоваться. Но снова начались проверки, проверяли теперь и жену. Работу не давали, даже быков на ферме не доверяли: «Вдруг отравит». Жили трудно, на одну зарплату жены в 27 рублей. Чтобы как-то выжить, не сойти с ума, Михаил решил учиться. Институт был его довоенной мечтой, да и способности имелись. Выбрал педагогический, факультет филологии.
В очередной раз проверки начались перед самыми госэкзаменами. Прошёл слух , что бывшим военнопленным не дадут дипломов. Двое однокурсников бросили учёбу. Дед же на свой страх и риск решил идти до конца. Получения диплома в семье ждали как избавления от мук, нужды и унижений. И пусть не оказалось места в родной деревне, он учил русскому языку детей в Гулькине, Клементейкине, Екатериновке и , наконец, в Ново - Троицке.
Шло время. Появлялись всё новые и новые ученики, люди потихоньку оправлялись после войны. Видели, требовательный и даже жёсткий характер у учителя, но человечный. Поэтому доверяли ему своих детей. И всё реже и реже вспоминали о том, что он был в плену.
Шло время. За любимым делом не замечал его. Одно поколение учеников сменялось другим… Но мама помнит, как однажды дед вернулся чернее тучи: какой-то молодец, вдвое моложе его, не нюхавший пороха, упрекнул его в том, что он бывший военнопленный. Сколько боли, горечи, обиды было в словах деда! Ведь терпеть унижения от врага во время войны было легче, чем обиду от тех, кто рядом.
Война всегда застаёт человека врасплох. Тысячи людей, которых считают погибшими или пропавшими без вести, месяцами шли и шли к линии фронта, гибли от рук полицаев и предателей, падали от пуль фашистских карателей, умирали безвестными, оставались лежать на земле непохороненными … Немногим удалось благополучно перейти через линию фронта, большинство возвращались обмороженными, больными, с незаживающими ранами и прямиком в объятия смерти. Поэтому, я считаю, мы не имеем права с позиции сегодняшнего дня судить о том, кто и как выжил в той страшной войне. Все солдаты ковали победу, и каждому из них выпала своя судьба.
2000 год
Мария Муковня
Муниципальное бюджетное образовательное учреждение «Новотроицкая средняя общеобразовательная школа»
Классный руководитель 7 класса: Трофимова Валентина Михайловна
