Письмо однополчанина А.Л. Данильчука к сыну Н.Ш.Зиннурова.
Здравствуйте, многоуважаемый Ильдар Набиуллович!
Письмо Ваше меня очень возрадовало. Ведь Вы – сын дорого мне человека, с которым я прошел часть тяжелой войны… Фронт проходил по земле румынской, когда я прибыл из запасного полка на
передовую. Это было 10 мая 1944 года, а через два дня я был определён в штаб батальона. Вот там меня свела счастливая судьба познакомиться со старшим лейтенантом Героем Советского Союза
Зиннуровым Набиуллой Шафиговичем. В это время отец занимал должность секретаря партийной организации батальона. Мне как работнику штаба было поручено вести деловодство парторганиза-
ции: писать протоколы, оформлять документы для награждения. На второй день нашего знакомства и совместной работы, а это было ночью, мы вже были в землянках солдат второго эшелона передо-
вой линии фронта… Скажу откровенно, что вначале я подумал: в отца было повыше воинское звание, чем мое, а во-вторых, - Герой Советского Союза… Такое разительное превосходство в положении
не сближает, а отдаляет людей. Самое малое, настораживает того, кто «ниже ростом». Вот и со мной было так: «Как неудачно попал, - думал я, - могут по службе и в отношениях возникнуть серьезные
трудности». Отец Ваш оказался – человек-душа. Из рассказов сослуживцев и его биографии я узнал, что Набиулла Шафигович с 22-го года - выглядел он даже моложе… - что сельский парень из Татарии, из деревни с непривычным моему уху названием Маматкозино. А что он успел до войны поработать, несмотря на молодость, и без рассказов было видно по его рабоче-крестьянской хватке. В колхозе, на ватной фабрике в Казани, даже председателем сельпо работал. Это – должность! Ее не каждому бывалому доверят… Что удивительно, ведь совсем гражданский человек, а как военное дело знал! Школа полковая, конечно, дала ему много. Но, чтобы так воевать, без таланта невозможно. Из прифронтового села, где мы встретились, вскоре перешли на передовую линию фронта – сменили одну из дивизий. Это было приблизительно 1 июня 1944 года. То есть, через полгода после того, как он стал Героем Советского Союза. На передовой мы с отцом и еще одним товарищем – комсоргом батальона москвичом Зайцевым - находились в одной землянке, спали на одной постели,… была такая, «трехместная». Каждую ночь ходили на передовую к солдатам. Беседовали почти с каждым, а наутро возвращались в штаб, в свою землянку. Мало-помалу от старых солдат, прошедших в составе полка и батальона Курскую битву, Украину, и от Зайцева я узнал, что Зиннуров тоже недавно был комсоргом. Многие тогда перед боем – кто устно, кто письменно – заявляли «прошу считать меня комсомольцем или коммунистом». Да, им было, что вспомнить…
Храню вот у себя с войны армейскую газету:
«Боевое крещение старший лейтенант Зиннуров получил в феврале 1942 года… После шестидесятикилометрового марша часть, в которой он служил, сходу вступила в бой. Сражение продолжалось два дня и две ночи. Но наши подразделения сначала потеснили, а после отбросили врага. Первый успех окрылял молодых советских бойцов. Каждый почувствовал силу солдатской солидарности и мощь советского оружия. «И немцев можно бить, - думал Набиулла, - не так страшен черт, как его малюют!» С тех пор, с того первого боя и с первой победы он рвался вперед, даже мысленно, во время затишья: хотелось мстить за поруганную Родину, за гибель ни в чем не повинных людей. Смерть каждый день собирала дань за успехи, за неудачи – тем более. Месяца через два после первого боя Набиулла потерял командира. Тот час, не мешкая, принял командование взводом, и управлял им в бою – огнем, маневром отделений, связью с ротой, взаимодействием с соседями и так далее. Работа не кончалась и после боя: на командире - полное жизнеобеспечение трех десятков бойцов, забота о раненых, оружии и подготовка к дальнейшим боевым действиям. Прошло немного времени, и взводный Зиннуров принял командование ротой. Волею судеб он оказался среди тех, кто выжил на Курской дуге, не просто выжил, но победил и погнал немецко-фашистских захватчиков.
Командование, готовясь к штурму города Ро…ы, заметно усилило роту лейтенанта Зиннурова и бросило ее в немецкий тыл. Рота должна была отрезать фашистам пути отхода из города. Ночью под
ожесточенным огнем противника рота прорезала линию его обороны, совершила бросок к единственной, ведущей из города дороге, оседлала ее и непрерывными боевыми действиями расстроила
планы гитлеровцев по переброске подкрепления в осажденный город. Попавшие в окружение немцы в панике стали разбегаться…» В июле 1944 года, хорошо помню, провожал отца в отпуск на Родину. Вместе приехали верхом на лошадях в штаб дивизии. Там происходило оформление отпускных документов. Кстати, отец вез с собой патефон, как подарок. И вот настало время нам расстаться… Отец уехал в отпуск, а я с лошадьми возвратился в штаб батальона… Невесело было: передовая людей роднит и жизнью, и смертью. Правда, бывало, и там находила коса на камень. Но это, слава богу, не про нас. К возвращению отца из отпуска мы уже снова находились во втором эшелоне. Стояли в лесу. Снова стали строить жильё, домики. В одном из них мы снова определились втроем, в прежнем составе. Строить его помогали солдаты. В минуты отдыха отец рассказывал об отпуске, больше всего – о молодежных делах. Да, в жизни бывает всякое. И мы ссорились. Чего удивительного!? Но Зиннуров Н.Ш. был человеком такого характера, что никогда зря не кричал, не повышал голоса. Скажет: «Нужно сделать!..» И всё делается так, как требует он, жизнь и обстановка. И, посудите сами, как можно было ослушаться человека, не раз сходившегося со смертью?! Как рассказывали и как писали в газете «Командование поручило роте Зиннурова первой форсировать Днепр, занять плацдарм и удерживать его до подхода главных сил. Вечером, под прикрытием сумерек начали переправу. Ротный с отделением - на первой лодке. Немцы встретили их непрерывным огнем. Не дожидаясь подхода лодок к берегу, Зиннуров с криком «За Родину, за Сталина, вперед!» бросился в воду и по воде, десант – за ним! Немец открыл ураганный огонь, но они уже были под берегом, вне досягаемости вражеского огня, и удачно закрепились. С рассветом разгорелся бой. Рота Зиннурова отбивала атаку за атакой. Немцы при поддержке артиллерии, атаковали непрерывно. Любой ценой они пытались сбросить десантников в Днепр. Но рота словно вросла в землю. И не было силы против нее. Когда пулеметчика убило, замолк пулемет. Ранило и командира… Зиннуров, превозмогая боль, добрался до пулемета, и вновь он заработал, кося фашистов. Держались целый день. Ночью подошло подкрепление. На занятый и отвоеванный ротой лейтенанта Зиннурова плацдарм ступили советские батальоны, полки, соединения – расширили его, развили успех и значительно продвинулись вперед…» Больше месяца дрались на подступах к Киеву. Очень уж не хотелось немцу расстаться с Украиной, лакомым и сытным краем, житницей нашей Родины. Это упорство стоило жизни тысячам советских солдат… Советские войска наступали по всему фронту. Шли бои за освобождение Киева. Набиулла Зиннуров командовал батальоном. С боями, в составе полка, он вышел к Пущей Водице. И снова у батальона отважного младшего офицера была повседневная работа. Отбив три атаки, он отражал четвертый натиск немцев. В самый критический момент комбат рискованно, но очень удачно выбрал позицию: забрался с пулеметом на крышу дома и стал расстреливать гитлеровцев почти в упор.
И, когда силы врага – чувствовалось – были истощены, оборонявшийся батальон поднялся, контратаковал и перешел в наступление. Взору бойцов Зиннурова предстала впечатляющая картина: в
радиусе огня его пулемета лежали сотни вражеских трупов… К Киеву, к Киеву! Батальон Зиннурова в числе первых освободителей многострадальной столицы Украины ворвался в древний город. Он очистил от оккупантов кинофабрику, первым победоносно прошел по главной улице Крещатику, пленив до семисот немецких солдат и офицеров… За эти бои, за Киев Набиулле Шафиговичу Указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено звание Героя Советского Союза. Сообщили ему об этом однополчане, когда пришли поздравить, и когда виновник торжества находился в госпитале на излечении после ранения в бою под городом Фастовом». С боями мы шли, освобождая Румынию… Помню, как мы достали лошадь в румын во время наступления. И ехали на ней попеременно, а когда подошли к высоким горам Карпатам, то отпустили ее. 26 сентября 44-го меня ранило осколком разорвавшейся мины. В это время отец был временно на выздоравливании в санроте: ему что-то нездоровилось. И меня привезли в санроту, сделали перевязку для дальнейшего отправления… Отец взнал, что я ранен и нахожусь в санроте, - пришел ко мне. Помню, принес покушать. Поговорили о делах фронтовых. Когда нас, раненых, переносили в санитарную машину, то отец сам, лично, положил на носилку и занес меня. Вот так мы с ним и расстались.
Я до конца войны пролежал в госпитале. Знаю, что отец с полком и батальоном прошел Венгрию, Чехословакию… до Победы, в которую вложил все свои лучшие человеческие силы, природный талант.
Все эти годы часто вспоминал о нем в своей семье, в общественных кругах, как о хорошем душевном человеке Зиннурове Набиулле Шафиговиче. В 1965 году я написал письмо в Казанский горком
партии и вскоре получил ответ: … Да, тяжелая втрата для Вас отца, а для меня душевного фронтового товарища. Сложил человек свою жизнь на алтарь Отечества всю, без остатка. Память о нем сохранится навечно. С уважением к Вам - Афанасий Лаврентьевич Данильчук. Привет Вашей семье, всем родственникам и матери – другу и супруге Набиуллы Шафиговича. Пишите! Будем отвечать и
еще долго, до конца жизни, вспоминать дорогого товарища Зиннурова Н.Ш.
10/IIХ. 1972 г.
