Много исхожено дорог, пережито трудностей, сделано разных дел - всего даже не упомнишь, но главного не забудешь, ведь жизнь Егорова Василия Федоровича - одна из страниц большой летописи Великой Отечественной войны.
Родом он из Иж-Борискина. Село это когда-то было большим, народ в нем жил дружный, трудолюбивый. Василий был в семье последним ребенком по счету - десятым. Жили небогато, тем не менее, Егоровых не обошло раскулачивание, причиной чему послужил отказ вступить в колхоз. В десятилетнем возрасте он стал работать - пас лошадей, коров, подменял старших на других участках. Жизнь помаленьку налаживалась, но голод и болезни были не редкостью. Они косили людей, уменьшилась и семья Егоровых, в которой осталось шестеро детей.
К началу войны Василию исполнилось четырнадцать лет. На плечи подростков, женщин, стариков легла вся крестьянская работа, но они хотя бы оставались дома. Гораздо тяжелее было на стороне: в сорок третьем году Василия мобилизовали на так называемый трудовой фронт и услали на военный завод в Свердловскую область. Мальчишки стояли смену у станков наравне с взрослыми. Василий работал сверлильщиком. Жили в холодных бараках. Это еще как-то можно было стерпеть, а вот голод донимал очень сильно. Несколько подростков, в том числе и Василий, решили сбежать, но уйти удалось недалеко. Их поймали, хотели судить, целый месяц продержали в КПЗ, однако вернули на старое место, а затем направили в железнодорожное училище. Тот же голод, те же мытарства, и отчаянные ребячьи головы снова нашли выход: на комиссии в военкомате прибавили к своему возрасту по году, только чтобы их забрали в армию.
Новобранцев сразу же посадили в поезд и направили в расположение сборного полка в Молотовской (Пермской) области, после чего последовала учеба в снайперской школе в Красноуфимске Свердловской области.
И вот, наконец - фронт, откатившийся к тому времени уже до стран Западной Европы. Василий Федорович прошел с боями Польшу, Венгрию, Австрию, Чехословакию - и повоевал, и посмотрел, как живут в далеких краях. Больше почему-то запомнилась и понравилась Венгрия - то ли людьми, то ли красивыми местами. А, может быть, и тяжелыми боями, особенно за озеро Балатон. Трудно приходилось не только молодым солдатам, но и тем, у кого за спиной уже имелся боевой опыт.
“На фронте легко не бывало, - говорил Василий Федорович, - и товарищи погибали, и сам не раз оказывался в серьезных переделках, особенно когда в разведке служил. Чаще, правда, посылали для наблюдения за расположением вражеских частей, но и “языка” приходилось брать...” И рассказывал , как долго сидели однажды в засаде, прежде чем удалось наконец схватить офицера, располагавшего важными сведениями.
Но все-таки, как бы ни было опасно на фронте, самым трудным для себя ветеран считает тот период, когда голодал. Он не был избалованным, как и большинство его сверстников, знал, что такое подножный корм, например, дикий лук и другая подобная зелень, но все это не шло, ни в какое сравнение с тем, что испытал, когда работал на заводе и проходил обучение в стрелковом полку. На завтрак, вспоминал он, выдавали по горстке мелкой картошки “в мундире” и по одной селедочной голове (откуда только их брали, эти головы?), пообедать удавалось не всегда, однако гоняли и муштровали так, что к вечеру еле двигались от усталости. А на ужин—натертая мороженая редька или что-то в этом роде. Дневную норму хлеба - 400 граммов - съедали сразу, иначе и украсть могли, и отобрать. На фронте же в этом плане не страдали, уж чего-чего, а кормили там хорошо. Тем более что Василий Федорович служил в воздушно-десантных войсках, где насчет военного пайка было строго: положено, допустим, 50 граммов масла в день, значит, обязательно его получали. Если же по каким-то причинам кухня опаздывала или перебои случались с продовольствием, добывали его самостоятельно...
Победу Василий Федорович встретил в Чехословакии, но служба на этом для него не закончилась. Два года еще служил в отдельном батальоне охраны штаба центральной группировки войск в городе Бадене Австрии, после был переведен в Венгрию, в военную комендатуру. Кстати, уже после войны, в августе сорок пятого, получил ранение в ногу. К тому времени отдельные группы фашистов еще появлялись то тут, то там, и в одной из перестрелок Егорова таки настигла пуля.
Чем только не приходилось ему заниматься за свою жизнь... Например, фотоделом. Баловаться, по его словам, начал еще в школе, а на фронте продолжил, когда в руки попал трофейный фотоаппарат. “И добаловался, - рассказывал Василий Федорович. - Застал меня как-то за этим занятием один подполковник, начальник политотдела, и забрал к себе - нужен был там такой человек. Ведь без фотографии нельзя - хоть партбилет, хоть какой другой документ не оформишь, участников важных совещаний снимал, да и просто фото на память многим хотелось иметь...”
Остались они и у Василия Федоровича. А потом к военным прибавились фотографии мирного времени, то есть семейные. Жена Раиса Григорьевна, сыновья Виталий, Андрей, Федор, дочери Ирина, Галина, зятья, снохи, внуки, другие родственники, знакомые, друзья - многих запечатлел его “ФЭД” в самых разных ситуациях. Время от времени перебирал снимки, о чем-то вспоминал.
Заканчивал службу Василий Федорович уже человеком женатым. Обзавелся семьей, когда приезжал домой в отпуск. Демобилизовался только в 1950 году, и сначала жили они в Иванове, в том самом городе невест, где он работал какое-то время на обувной фабрике, путевым обходчиком на железной дороге. В конце концов, все-таки принял решение вернуться в родное село: как ни говори, а корни были там, тянула к себе родная земля, с которой и так долго он был в разлуке.
А в селе рабочие руки требовались. Молотобоец в кузнице, кузнец,бри гадир полеводства, бригадир комплексной бригады - справлялся с любой работой, с любой нагрузкой, в чем, конечно же, помогала фронтовая закалка. В шестидесятые годы перебрался в райцентр, где долгие годы трудился в РСУ. Был и плотником, и бригадиром, и мастером, и прорабом. А на пенсию уходил из центральной районной больницы, куда был приглашен в свое время на должность завхоза.
Трудно сказать, чего не умеет делать Василий Федорович - жизнь научила всему. Помня о том, что когда-то он окончил школу снайперов, можно предположить, что, наверное, занимался и охотой. “Вот это нет, - говорил он, - на войне настрелялся. Охотился только когда служил в Австрии. Командиры посылали за свежим мясом, и мы отстреливали в Альпах диких коз...”
А вот побывать в тех местах ему больше не пришлось, хотя очень хотелось. И возможность предоставлялась - предлагали туристическую путевку. Почему-то отказался. Интересно было бы воочию посмотреть, как живут страны, которые он когда-то освобождал от фашизма, встретиться со своей боевой юностью. За удачу и подарок судьбы считал Василий Федорович то, что выжил в той войне, вернулся домой, встретился со своими родными. Его брат Николай, служивший на западной границе, погиб в первые же часы войны, а Михаил, наоборот, сложил голову в Германии в ее последние дни. Жалко обоих, жалко всех, кто не дожил до Победы.
...Мысли вновь и вновь возвращали его в прошлое. Все больше давали знать о себе болезни. Но старый солдат по-прежнему оставался молод душой.
По материалам статьи Л.Георгиевой.
«НЖ»
