13 ноября 2020 года с 95 летним юбилеем Хакима Каримовича поздравили заместитель руководителя исполнительного комитета по социальным вопросам Елена Сороковнина и заместитель Главы пгт. Камское Устье Камско-Устьинского муниципального района Раиль Давлетшин.
Хакиму Каримовичу были вручены памятные подарки и поздравления от Президента РФ В.В. Путина.
Галиуллин Хаким Каримович родился 13 ноября 1925 года в деревне Ишимова Камско-Устьинского района. Хаким рос в крестьянской семье старшим ребёнком и единственным мальчиком из пяти детей (после него родились 4 сестренки). Хозяйство, имевшее лошадь и корову, считалось середняцким. За счёт них да собственного трудолюбия Галиуллины не знали большой нужды. Поэтому, когда в начале 30-х годов стали поступать вести о создании в округе первых колхозов с пока не совсем понятными новыми словами типа «обобществление», многие мужики, в том числе и Карим Галиуллин, начали почёсывать затылки. Вскоре коллективное хозяйство появилось и в деревне Ишимо во Камско-Устьинского района. Семья долгов него не вступала, но в 1933 году вынуждена была это сделать, поддавшись уговорам и опасаясь недвусмысленных угроз. Лошадь пришлось увести на колхозный двор, а на защиту коровы — лечь костьми. Власти не забрали кормилицу, обозвав упрямого мужика несознательным элементом. А Карим Галиуллович не представлял жизнь в деревне без коровы. Умирая в марте 1940 года, он наставлял сына: «Ты остаёшься в семье старшим. Не продавай корову, тогда жить будете нормально». Хаким выполнил наказ отца.
Семилетку парень окончил за год до начала войн ы и потом в течение трёх лет трудился в колхозе учётчиком, числясь в управленческом персонале хозяйства наряду со счетоводом и председателем.
День 22 июня 1941 года врезался в память на всю жизнь. С раннего утра всё население от мала до велика уехало на сенокос в луга за Волгу. К середине дня мужики стали подозрительно кучковаться. Наученные горьким опытом: «Не болтай!», сначала никто из них не отважился вслух произнести страшные слова, лишь шептались вокруг: «Говорят, герман начал войну». Уже на следующий день шёпот перерос в раздирающие душу бабьи вопли по уходящим на фронт мужьям, сыновьям.
СТРАХИ ПЕРВОГО БОЯ
Хакима Галиуллина призвали в армию 17-лет ним юношей в самом начале 1943 года. С тяжёлым сердцем уходил он из дома, где оставались больная присмерти мать и сестрёнки, самой младшей из которых было три годика (в 1943 году умерла мать). Нехорошие думы не выходили из головы всю дорогу до гарнизона «Филино» на Дальнем Востоке, куда новобранцев отправили на семь месяцев обучаться военному делу. Оттуда Хаким попал на Украину, в Кировоградскую область.
В январе 44-го — первый бой. Перед ним политрук выстроил необстрелянных солдат на краю ещё не засыпанной братской могилы с телами погибших воинов. «Вот, смотрите, запоминайте всё, это сделали фашисты, — громким железным голосом говорил он. — Пусть ваша рука не дрогнет, когда вы встретитесь с врагом лицом к лицу». Хаким был удивлён тем, что трупы лежали только в нижнем белье. Потом он узнал, что перед погребением с них снимали обмундирование. Он и сам ходил одно время в шинели, на которой остались следы чужой крови.
«В 10 часов мы начали наступление, — вспоминает Хаким Каримович о первом бое. — Было очень страшно. Кругом стоят букеты разрывов, головы не поднять, и кажется, что каждый снаряд летит прямо в тебя. А командир ходит в полный рост вдоль цепи залегших солдат. Как он может, не уже ли не боится? Немецкие окопы были расположены в полутора километрах от нас. Прошли мы метров четыреста и вновь залегли. Вижу, фашисты пустили танки, один прёт прямо на меня. Думаю, сейчас его пропущу и брошу гранату в моторный отсек. Воображение уже рисовало картину, как меня будут награждать за подбитый «тигр». Однако железная грома дина вдруг остановилась и попятилась. Эх, думаю, не удалось сжечь паразита. Потом нас вернули в окопы. Наступление возобновилось на следующий день ранним утром. Было уже не так страшно. Мы катились вперёд, немец отступал. Так шли три дня, затем поступил приказ откопаться. Оказывается, фрицы попали в окружение, наше командование предложило им сдаться. Те отказались, тогда было решено их уничтожить. Почему-то это поручили не нам, пехоте, а кавалеристам. Оказывается, мы тогда участвовали в Корсунь-Шевченковской операции».
В одном из боёв Хаким получил контузию и лёгкие осколочные ранения, два с половиной месяца провалялся в госпитале, откуда был снова отправлен на 2-й Белорусский фронт пулемётчиком. «Я был метким стрелком, — продолжает рассказ фронтовик. — Ещё до войны окончил курсы ОСОАВИАХИМа. Как-то перед очередным боем к нам при ехал с проверкой инспектор. Один пулемётчик промазал по мишени, другой — тоже. Очередь до шла до меня. Я, не слушая ничьих советов, как следует прицелился, закрепил станок, ну и всадил все пять пуль в самую сере дину. Проверяющий привёл меня в пример».
Перед окончанием войны Карим попал в отдельную роту обслуживания, где и пробыл до демобилизации. Куда только не бросали. На аэродроме подвешивал на самолёты бомбы. Охранял военнопленных. Шоферил на «Студебеккере». «Солдат себе не хозяин, куда пошлют, туда и пойдёт», — объясняет ветеран смену занятий. Может, потому и остался жив, ведь век окопника недолгий. Победу встретил в Румынии. Домой не отпускали ещё долг их четыре года. И вот настала долгожданная мобилизация. Первым и под неё попали старослужащие. «Их одели во всё новенькое, — вспоминает мой собеседник. — Каждому дали чемодан из фанеры, в него положили продукты, кое-какие вещи, как бы подарки семье. Чемодан забили гвоздям и предупредили, чтобы до дома не открывали его. Ну, думаю, вернусь в деревню щёголем. Не тут-то было. Наш старшина то ли получил соответствующее указание, то ли сам оказался прижимистым, только домой я пришёл в поношенной форме с вещмешком за спиной».
НА ФРОНТЕ БОРЬБЫ С ПРЕСТУПНОСТЬЮ
Дома Хакима встретили нерадостные вести. Умерла сестрёнка, что родилась в 1940 году, другая находилась в детдоме, а в каком — неизвестно. Хаким поклялся разыскать её во что бы то ни стало. Нашёл девочку через год.
Жизнь стала возвращаться в прежнее русло. Парень женился. Устроился на работу в военизированную охрану, обучился на дрессировщика служебных собак. Работал председателем в ДОСААФе, инструктором в райкоме КПСС, секретарём парткома в колхозе. Хотел уехать в Сибирь, там жила с семьёй старшая из сестёр. Не отпустили, а направили на работу в милицию. «Ко всему был готов, но только не в таком у повороту событий, — говорит Хаким Каримович. — Об этом я откровенно заявил членам бюро райкома, я, мол, мягкий для этой службы. Тогда первый секретарь спрашивает, а каким я вижу сотрудника милиции. Отвечаю: сильным, смелым, готовым в любую минуту ринуться в бой. А он мне: «Драчуны нам там как раз и не нужны, а вот вы подходите».
13 августа 1959 года стал для Хакима Галиуллина первым днём работы в милиции. Пять лет он был участковым уполномоченным, в 1964 году его перевели в ОБХСС, где он трудился 20 лет вплоть до ухода на пенсию. Сначала было трудно. Как вспоминает, в первый год работы раскрыл всего шесть преступлений. Заступился за молодого сотрудника начальник республиканского ОБХСС Абдул Азизов: «Он начинающий, пока простим». Хаким не подвёл. С каждым годом росло число выявленных правонарушений. По итогам 1970 года Галиуллин занял среди коллег первое место, его фамилия была занесена на Доску Почёта МВД республики.
С 1984 года Хаким Каримович находится на пенсии, но в отставке не сидит без дела. В течение 10 лет возглавлял совет ветеранов. До сих пор часто выступает перед молодёжью. Никогда не забывает дать людям мудрый совет: «Относитесь друг к другу с уважением независимо от вероисповедания, языка, культуры, традиций и обычаев».
В человеке он больше всего ценит моральные качества. Часто цитирует слова из любимого произведения «Старик и море»: «Самая трудная профессия — быть человеком». И ещё — из собственных наблюдений: «Сам будешь хорошим человеком, тогда и все вокруг будут хорошими».
С супругой Хаким Каримович прожил полвека. Сейчас окружён заботой и вниманием со стороны сына и двух дочерей, руководства отделения полиции и ветеранской организации, хотя его активности и жизнелюбию можно позавидовать.
