Столько же лет Таскиря эби живет в родной деревне. В 1941 году окончила 4 класса. Но дальше пришлось не учиться, а работать в колхозе, приближая Победу.
Отец на фронте, коровы не было, жилось голодно, одеть было нечего. Но как-то выживали. Зимой на санках за 5 километров вместе с мамой возила хворост из леса, чтобы протопить печку. А в холодном доме мать и старшую сестру дожидались пятеро малышей.
Пришла долгожданная Победа, вернулся отец. Но беда, как обычно, подстерегает внезапно. В 14 лет Таскире довелось сполна испить горькую чашу несправедливости, пройти через испытания, которые не под силу даже взрослому, не то, что неокрепшей духом и телом девочке-подростку.
С 1932 года в СССР действовал «Закон о трех колосках» о борьбе с хищениями общественной собственности. Шедшим с поля колхозникам его блюстители буквально выворачивали карманы в поисках «улик». За решетку можно было попасть за несколько случайных в них зерен. Об этих «перегибах» сталинского времени историки пишут: «Выход закона совпал с началом жестокого голода в СССР 1932-1933 годов, который подталкивал людей к собиранию неубранных колосьев, резанного картофеля, капустных листьев, что тут же привело к многочисленным арестам и перегибам со стороны местных властей и органов госбезопасности….В 30-х годах осужденный по новому закону приговаривался к 10 годам заключения, в большинстве случаев – к расстрелу с конфискацией имущества. Амнистии заключенные не подлежали…. «Закон о трех колосках» оказался одним из самых преступных действий властей в начале 30-х годов, поскольку отбирал у крестьянских семей зачастую единственную возможность выжить. Лишь под напором усиливающегося голода власти отступили и смягчили закон, однако утратил силу он лишь в 1947 году».
14-летняя девочка попала в его жернова в августе 1945 года. В тот день Таскирю не пустили домой и заперли на ночь в чужом доме на окраине села, не разрешали свидания с родителями. Спустя какое-то время в Каргалях состоялся суд, который вынес жестокий приговор – 5 лет с отбыванием срока в Чистопольской тюрьме. В неволе тяжелый труд - тянули баржи, грузили доски, а ночью она плакала, не понимая, по какой злой прихоти судьбы ей выпали эти недетские испытания, и в чем она виновата. После перевода в Казанскую тюрьму та же работа на стройке, в поле. Семья очень переживала за дочь. И отец написал письмо в Верховный суд СССР с просьбой о пересмотре дела. На втором суде девочка была полностью оправдана. На свидании Таскиря спросила отца: «Папа, когда меня отпустят, как я найду нашу деревню?» и отец ответил ей: «Чтобы не заблудиться, иди за солнцем, дочка, и оно приведет тебя к родному порогу». И вот она шла только на восток семь дней пешком, просясь на ночлег в очередной попутной деревне. Солнце было ей не просто ориентиром, а путеводной звездой и другом, теплым и ласковым, как ее семья, к которой ее вело доброе солнце. Так она дошла до Чистополя. Здесь встретила земляков, которые приехали на Чистопольский элеватор, и с ними уже добралась до деревни.
Ведь мир не без добрых людей. В неволе ее тоже защищала, оберегала как дочь взрослая женщина из ее деревни. «Она меня в тюрьме сберегла», - вытирает глаза платочком Таскиря эби.
Война кончилась, но ее воспоминаниям, с едой было еще плохо даже в начале 50-х. В 1952 году вышла замуж за своего односельчанина Шавката. Через год родилась первая дочка, а потом еще три. Младшая Сания появилась на свет по совету врачей, чтобы мать смогла преодолеть тяжелую болезнь. Жили с мужем дружно, Таскиря его очень уважала. Поддерживала его увлечение пчеловодством, огородничеством. Самые вкусные и сладкие помидоры, по словам сельчан, росли у них. Первый телевизор в Чертушкино тоже появился в их доме.
Три дочери живут в Чистополе, одна чуть подальше - в Казани. Посое смерти мужа 13 лет назад, Таскиря эби не захотела уезжать с родины, хотя дочери звали к себе. Ноги у нее плохо ходят, да дома, как говорится, и стены помогают.
Но с тех бабушка ни дня не бывает одна, дочери, сменяясь, за ней
· смотрят. Хоть у самих внуки, семейные дела, заботы, но мама для них - святое. «Пожилая мама – это тот же ребенок, который нуждается в любви и внимании», - говорит Сания, которая сейчас с ней.
Дочь - баянист фольклорного коллектива «Хатира» в Чертушкинском клубе. Играет на баяне с 5 лет, научил папа-баянист. Музыкальность передалась ей от обоих родителей: оба еще хорошо пели.
Мы говорили с Таскирей эби на крылечке ее добротного, еще крепкого дома, в чистом прибранном дворе. – Нет, дом уже старый, вот такой, как я, - улыбается старушка. – Ни покушать - зубов нет, ни сон по ночам не идет. Но жить надо, раз Бог дает!»
Информация предоставлена газетой Шешминская новь
