ОТЦА МЫ БОЛЬШЕ НЕ УВИДЕЛИ...
Родилась я в деревне Сергеевка Шугурского (теперь Лениногорского) района ТАССР. В 1936 году отец завербовался на стройку в Забайкалье. С детьми меньше 6 лет туда не брали, поэтому отец сумел как-то приписать мне два года – сделал меня шестилеткой. А брата, который был со мной погодком, закрыли попоной. Бабушка (папина мама) всю дорогу молилась, чтоб брат не заплакал. Приехали на станцию Петровский завод, а там кругом леса и ничего нет. Построили сначала один барак, в нем выделяли одни нары на семью: спали, кто на нарах, кто под нарами. Потом еще строились бараки, и нам выделили небольшую комнатку. Отец у меня был на все руки мастер. А мама сначала работала на железной дороге, а потом домработницей у начальника, и меня с собой брала. В школу я пошла с 8 лет, а по документам – с 10. Объяснили, что я болела, поэтому не могла пойти раньше.
В 1939 году отца взяли в армию. Где он служил, не знаю. А когда началась война, у нас был пересылочный пункт: солдат, ехавших на фронт, кормили. Отца везли поездом мимо нас, и он на минутку забежал домой. Потом мама, я и брат проводили отца до поезда, солдаты дали нам сахара и еще чего-то. И помню, как мы бежали за поездом, увозившим отца. Больше мы его никогда не увидели – пришла «похоронка», что он пропал без вести. Бабушка ходила по окрестным деревням, как могла, лечила людей и просила милостыню. В школе разместили госпиталь, там лежали очень тяжелые раненые. Я им пела песню:
С шапочкой походной, с сумочкой дорожной,
Ласточка, прощаясь, нежно говорит:
Ты прощай, голубчик, умный воробей,
Будь доволен, счастлив участью своей.
Я лечу далеко в теплые края,
А весною снова прилечу сюда.
Раненым нравилось. Один подозвал меня к себе, спросил, как зовут и обнял. Очень тяжелые раненые были, поэтому и воздух в палате был тяжелым.
В конце войны нам удалось уехать на родину. Ехали долго, и на больших станциях нас отправляли на санобработку, вещи наши тоже прокаливали от вшей. Приехали к маминой маме в деревню Александровку Шугурского района. Не очень-то нам и рады были: у них в доме жили эвакуированные ленинградцы. Дед соорудил нам маленькую времянку, в ней и жили. Дождались весны – собирали мороженую картошку.
3-4 классы я училась в Александровке. В классе одна учительница, и каждый ряд – какой-то класс: 1-й, 2-й, 3-й, 4-й. А уже в последующие классы ходили за три километра в деревню Новая Письмянка. Кончила 7-й класс, приехал в деревню вербовщик – набирать ребят в ремесленное училище. Тетка договорилась, чтобы он меня устроил в пошивочную мастерскую. Доехали до Чистополя, а там наш вербовщик куда-то потерялся. Добрались до Казани: одни мальчишки и я. Сижу плачу, что делать. Но свет не без добрых людей: на вокзале встретила директора детского дома, который вез подростков в Вагонстрой. Успокоил он меня, взял с собой. В Вагонстрое директор ремесленного училища Найденов решил набрать группу девочек, так я и осталась здесь.
День учились, день – практика. Нам давали в месяц по 3,5 рубля – на мыло и прочие расходы. И кормили. Давали нам по 700 граммов хлеба: утром – 200 г, в обед – 300 г, вечером – 200 г, а еще ложку сахарного песка. Если кусочек хлеба откусишь, то уж не удержаться, пока весь не съешь. Очень есть охота! Дисциплина у нас была военная: в 6 – подъем, в 22 – отбой. Были у нас бабушки – не знаю, как назвать: нянечки ли, вахтеры, они за нами смотрели и ночевали тоже с нами.
Была у нас и воспитатель Елена Кондратьевна Догадова. Она нас многому учила: как себя вести, как ходить, как прокладки сделать... А еще она руководила хором, учила нас петь. Любили мы и петь, и танцевать, как бы ни устали. Накопила денежку, купила какой-то материал. Сама без выкройки раскроила и сшила себе платье. Я вообще ведь мечтала портнихой стать, в детстве кукол сама себе шила. А в ремесленном дали тракторный разводной ключ пилить. Я его пилю и думаю: вот тебе и портниха!
Кончила ремесленное по специальности слесарь-ремонтник. Но нас, девчонок, пожалели и направили в 108 цех. Правда, тоже поначалу делала французские замки, мастер удивлялся, как точно я их собираю. Потом перевели на другой участок, стала я юстировщи-цей. Работала сначала на юстировке прибора ТПК, а потом – биноклей. Хорошо работала, есть и благодарности, и Почетные грамоты, и медали. Являюсь Заслуженным ветераном КОМЗа и до сих пор пою в хоре клуба «Ветеран
