НА СИНЯВИНСКИХ ВЫСОТАХ
Антонов Алексей Петрович участник «Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг.» с 1942 года.
Алексей Петрович Антонов, контролер ОТК 16 цеха, прошел большой боевой и трудовой путь. Мы попросили его рассказать о ратном пути, вспомнить фронтовые года.
«Призвали меня в армию 10 октября 1942 года, - начал Алексей Петрович. – После обучения и формирования, меня определили командиром автоматчиков во 2-ю роту 2-го стрелкового батальона
131 гвардейского Ленинградского Краснознаменного стрелкового полка 45 гвардейской стрелковой дивизии.
Через несколько дней, прямо с занятий, бросили нас в атаку. Было задание: отбить у немцев высоту и церковь, на которой находился их наблюдательный пункт. Церковь мы взяли, но с большими потерями. Только закрепились, пришла свежая часть, а нас отправил на отдых и пополнение. Меня назначили командиром пулеметного отделения. А затем были бои у Синявинских высот. Подготовкой к штурму высот занимался соседний полк. Выбрали подходящее место и начали рыть траншею длинной метров пятьсот – шестьсот по направлению к высоте, на которой немцы сосредоточили больше всего огневых средств. Отбить высоту нужно было, во что бы то ни стало. Наши части, находящиеся на Синявинских торфяниках, по сути, в болотах, были под постоянным наблюдением немцев и артобстрелом.
Но главным было другое. В этом месте, как нам рассказали позже, был намечен прорыв немецкой обороны. Здесь должно было быть разорванное кольцо блокады Ленинграда. Копали
траншею скрытно, с наступлением темноты. Траншея была не глубокая, сантиметров семьдесят и шириной около метра, чтобы можно было скрытно протащить пулеметы, минометы,
боеприпасы. Копать было легко, земля рыхлая, торфяная. Землю же убирали в мешках и снарядных ящиках по дну вырытой траншеи. В конце траншеи соорудили наподобие ДЗОТа. От
захваченных «языков» наше командование знало, что немцы наблюдают за рытьем траншеи.
Несмотря на все предосторожности, скрыть «строительство» не удалось. Немцы дали траншее даже прозвище: «Рус-канав». Но замысла командования они не разгадали!
Ночью в «ДЗОТ» перетащили пулеметы, минометы, боеприпасы. Немцы не обстреливали. Они, видимо, ждали окончания «стройки».
Настал день морозный и ветреный. Чуть забрезжило утро, по красной ракете, поднялись полки в атаку. Солдаты, прятавшиеся в траншее, выскочили из нее. Заухали наши минометы,
застрочили пулеметы. Через атакующих летели снаряды наших батарей. Немецкая траншея, из который велся огонь по склону высоты, была парализована. Наши пулеметчики косили
длинными очередями по самой ее бровке. Наши солдаты все ближе и ближе приближались к склону. В первую траншею полетели ручные гранаты, и немцы бросили ее. Вот тебе и «Рус- канав».
В атаку был поднят и наш полк. Из боя я вышел, можно сказать, невредимым. Так, руку слегка зацепило. Так мне казалось. Эта «царапина», как выяснилось, доходила до кости
длинной от ладони до локтя левой руки, как раз по ходу ствола автомата. Если бы не автомат, от которого пуля скользнула в мякоть руки, быть бы пуле в животе.
Командир роты, увидев мое ранение, приказал немедленно пробираться в медчасть. Но тут, откуда-то вывернулась медсестра, осмотрела меня и сказала: «Не надо в медчасть, рана чистая,
смажу, перевяжу. Кость цела и рана заживет быстро». Так и сделала. В завершение прибинтовала небольшую шину, чтобы зафиксировать руку. Неудобно стало с одной рукой. А
сестра и говорит: «Миленький, ты клади на шину автомат и бей немцев как из станкового» и отпустила меня в свою роту.
Помнится, послали нас троих в штаб полка. Не доходя до штаба, метров двести мы влезли на камень, чтобы осмотреться по сторонам: нет ли где засады или врагов. В тех местах камни, в
доброю избу величиной не диковина. Огромные валуны из гранита, говорят, в ледниковый период сюда попали. И льдом их до блеска обкатало, пока они к этим местам докатились.
Только мы взобрались на эти валуны, слышим звук похожий на ослиный: и-ыы… и-ыы… Мы поняли: летит «ишак». Так прозвали немецкую мину – снаряд, наподобие нашего снаряда
«катюши», только больше размером. Это немецкое изобретение плюхнулось у самых камней. Воздушной волной всех троих приподняло и скинуло прямо в воронку. Успели мы подумать,
что нам крышка или нет, только в болотной грязи мы оказалось с ног до головы, но живые. Снаряд не взорвался. Командир полка узнал, что с нами произошло, сказал: «Выходит не все
немцы за войну, есть и против. Ваше счастье, ребята. Идите, умойтесь и приведите себя в порядок».
Было и такое. Помню, у Ладожского озера стояли в боевом охранении в траншеях по колено в воде. Ни сесть, ни прикорнуть. Не сговариваясь, берегли махорку и кресала. Укладывали в
самое надежное место – в шапке. Без курева на фронте какая жизнь? Однажды на соседний полк немцы пошли психической атакой. Идут в полный рост и горланят: «Рус-Иван капут», песни
орут, на губных гармошках свиристят. Их из пулемётов косят, а они идут и идут, перешагивая через тела своих же солдат. Когда настал момент, наш полк подняли в атаку с фланга. Кто успел
из немцев – удрал обратно, другие остались лежать на поле. Наша вторая пулеметная рота заслужила одобрение командования за организованную контратаку
Закончил войну Алексей Петрович после освобождения всей Прибалтики."
Записал: В. С. Кирилюк, 1985 г
Награжден: медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда» и др.
Работал на «Казанском электротехническом заводе» 1957 – 1983 гг. ОТК
Материал из книги «Солдаты победы!» Воспоминания работников завода – участников Великой Отечественной войны 1941-1945 гг, КЭТЗ, Казань, 2020
