Письмо Майорова Николая Константиновича родным 19.03.1943
Добрая минутка, Галинка! Получил твое письмо с цветочками, очень обрадован, но прочесть его удалось только через 6 часов после его вручения.
Воюем, милка, воюем и война идет полным ходом. Выпускаю снаряды на паршивых фрицев. Только вчера мои снаряды, моя артиллерия подбила семь танков, я не говорю о фрицах, их много – сопротивляется, хватается за каждую соломинку, но все же вырывается как нечисть.
Письмо твое очень понравилось и …. ты, как выражаешься, не утаила, не смогла удержаться и написала о том, что получила неприятное анонимное письмо. Это, конечно, неприятно. Но я больше чем уверен, что ты расценишь это здраво. Я не хотел умышленно писать о многом и всегда тебе давал пусть намеки о том, что мне пришлось много пережить. Я хотел тебе рассказать об этом тогда, когда приеду. Но, увы, вынудили. Слушай: 26 апреля 1942 г. в наступлении, когда я остался один в живых из своих сь товарищей: (командир дивизиона был ранен, два комбата убиты, один комбат ранен, двадцать восемь коней, 32 человека выбыло из строя в моем подразделении). Я, будучи ближе всех к противнику, оказался жив и невредим (так очевидно нужно) сидел на НП. Неспавши более трех суток, неевши примерно около этого.
Утомленный, голодный, нервный. Сидел за стереотрубой. Меня вызвали к месту, где шла борьба и вырывали друг у друга винтовку два бойца. Один мой, один неизвестный. Я несколько раз окрикнул, заставил подняться (…) прекратить возню. Приказал неизвестному уйти немедленно, но он вместо этого выполнения схватил кирпич и замахнулся на меня с крепкой бранью. Не вынесло командирское сердце, нервозность взяла верх над рассудком и я нажал на спусковой крючок нагана и пристрелил неизвестного, который оказался бойцом из нашего же арт. полка.
= За убийство я получил 10., остался работать к-ром взвода разведки, честно, как всегда, с рвением к работе. Я оправдался перед родиной своей службой. С меня сняли 10 и вообще слово судимость не пишется, что судили, я продолжал и продолжаю воевать в этой же дивизии. И постепенно дошел до майора, возглавляю артиллерию дивизии. Я дважды был уже представлен к правительственной награде, но есть еще завистливые люди, которые стараются преградить дорогу умению, рассудку и преданности, которые выковыривают «политические мотивы» для того, чтобы задержать награждение.
Но ты можешь сама взвесить обстоятельства моей жизни и сказать «что же это, за что же ты майор, когда он еще будучи мл. лейтенантом получил 10., а все его сослуживцы в лучшем случае капитаны, но по работе на два ранга ниже его».
Галинка! Не удалось написать сразу, был 3-х часовой перерыв, т.к. противник с танками полез в контратаку. Пришлось ему устроить баню. Подбили танк и автоматчиков накрыли так, что больше не поднимутся.
Прости, дорогая. Дописать не удается – получил новую боевую задачу.
Майоров Николай Константин улының гаиләсенә хаты. 19.03.1943
Автор фронттан, сугыш кырыннан, һөҗүмнәр туктап торган арада хат яза. Каты сугышлар дәвам итә. Дошман бер мөмкинлекне дә ычкындырмаска тырыша. Аның барысында язган соңгы хатына куанган. Хакыйкатьтә ни булганын соңрак сөйләргә теләсә дә, билгесез хат хәзер аңлатырга мәҗбүр итә. 1942 елның 26 апрелендә ул бер үзе исән-сау кала, башкалар яки һәлак була, яки яралана. Аны ике солдат бер винтовка өчен сугышкан урынга чакыралар. Билгесез солдат аның сугышчысының коралын алырга тели. Автор чит солдатның тыныч кына китүен сораса да, билгесез аңа кирпеч ыргыта. Нервлары болай да кыл кебек тарттырылган автор үзе дә сизмәстән пистолетыннан ата. Билгесез солдатның үзләренең артиллерия дивизиясеннән булуы ачыклана. Моның өчен аңа 10 бирәләр. Ләкин разведка взводы командиры итеп калдыралар. Аның 10 алалар, ләкин хөкемгә тартылу турында теркәмиләр. Акрынлап автор аклана. Хәзер ул майор, шул ук дивизиядә хезмәт итүен дәвам итә, артиллерия дивизиясен җитәкли. Ике тапкыр дәүләт бүләкләренә тәкъдим ителгән, ләкин, кайбер кешеләрнең көнчелеге аркасында алар тапшырылмаган.
